Рейтинг публикаций

только оставь в покое мои гладиолусы

Что там было раньше? Человек (кажется, его зовут Сакс), подозреваемый в терроризме, подорвал себя вместе с бомбой. Следствие вышло на писателя, в котором легко угадывается сам Пол Остер. Далее следуют воспоминания о встречах погибшего и постфактум пишущего эти строки. В частности, об их самой первой встрече, во время сильного снегопада, в Нью-Йорке, на литературных чтениях, куда не пришёл ни один человек, кроме двух потенциальных выступателей - будущего террориста (а пока прозаика) и будущего писателя (а пока дебютанта). Воспоминания его прототипа о жизни во Франции кажутся особенно трепетными, на фоне вечной мерзлоты, окутавшей Манхеттен.

зеркало еще до двух ночи показывало нам свои рисунки. сложные тревожные нагромождения смыслов.

В первой главе романа мы знакомимся с бывшим советским человеком эриком, уже давно живущим в странах капиталистической демократии. Эрик возвращается на историческую родину. Путешествие это оказывается не только вглубь дикого пространства, но и вполне прирученного эриком времени - дорога <домой> всколыхнула в нём многочисленные воспоминания о радостях и мерзостях коммунального общежития. Впрочем, радостей в памяти осталось больше - со временем негативные ощущения стираются, и вот уже последнее лето детства кажется белым и пушистым. Несмотря на то, что после него, изгнанный из рая, ты оказываешься на жёсткой и негостеприимной земле.

– Паук, может не будем? – попытался вмешался Обезьяна, но Паук уже соскочил на стол и встал в боевую позу: выкатил грудь, выставил вперед важно ножку и притоптывал своим до смертоносного блеска надраеннным носком, шпора при этом звонко позвякивала, тишина зала наливалась тревожным звучанием скандала.

Этот таксопарк сейчас заброшен. // Там сейчас находится не знаю // что. И даже десять лет назад // он напоминал не знаю что. // Рафиков сейчас уже не встретишь, // кажется, что все они и сгнили // там, в этом проклятом таксопарке // и от них остались лишь усы

Я решаю проверить таймер вызовов и понимаю, что минус на балансе у меня возник не просто так. Она вчера оторвалась. Видимо, когда я уже лег спать, или еще просто валялся, смотря телевизор.

Мы по-прежнему – самая неизученная страна в мире. После Северной Кореи, разумеется.

Чтобы продлить иллюзию вечного продолжения эпоса, самую отличительную черту потребительской природы массовой культуры, всем супергероям суждено быть откровенно несчастными в личной жизни – у Супермена вечные «но» служебного романа с сотрудницей Лоис Лейн (Супермен, единственный из супергероев, не носящий маски для камуфляжа своей сверхестественной личности, «прикрывается» службой простого журналиста); разнообразные избранницы Бэтмена, как новые объективные аспекты его тайной деятельности, постоянно меняются; Питер Паркер заявляет тайной любви своей жизни, которая даже приняла его «супергероическую шизофрению», прямо и убедительно: «Я должен быть Человеком-Пауком. Нам никогда не быть вместе»

Михаил Спиваков сейчас живёт в Лондоне. Но фраза Жванецкого (<жалеет страшно>) по поводу Лондона к нему не подходит: человек занят любимым делом, молекулярной генетикой, работает в MRC Clinical Sciences Centre, аспирант Imperial College School of Medicine. В прошлом, Спиваков много чем занимался, в том числе и интернет-журналистикой, писал о кино и психологии интернета. Теперь, вот, очередь Гаспарова настала. Надеюсь, это не последний текст Спивакова у <Эгоиста>.

Оса – порфира – чудо – чадо – чад.//С желтком тревожным фонари на Мойке.//И застывают уязвленно стройки//пока в театре седоки сидят.

Мне очень нравится, как Владимир пишет, интересно наблюдать, как он растёт. Проза его меняется постоянно: в этом году он пишет не так, как писал в прошлом и тд, и тп. В библиотечке "Эгоиста" будут вывешены несколько текстов Владимира Лорченкова, потому что мне кажется очень важной прививка этого стихийного мифотворчества, которое прёт из парня, яркого, смешливого, остроумного писателя.