Рейтинг публикаций

Вечность не спешит, куда ей торопиться, она всё уже успела, остаётся только странствовать по себе, ротозействовать и смеяться над иллюзией делания, над страстями намерений и мечтаний. Она вечно раздваивается, обманывает сама себя, разыгрывает и приманивает, убегает, прячется и смеётся из-за угла. Жизнь – её шутка, о которой забыла навсегда.

В тот день он бесповоротно понял, что душа умершего не уходит сразу же после замирания сердца...

...нет больше времени, труба повисла на небе, трубит кто-то в трубу, крысы по городу бродят, глаз не сводят с домов, площадей, городов, былинные витязи попрятались в лесу, а леса облысели и превратились в поля, изрыгивает что-то родная земля, вьются змеи из-под земли, вылезают в исподнем в преисподнею, растут посевы конопли с благославлением господним...

...Три патрона в последней обойме и граната. Все мое преимущество. Все ближе и ближе с осторожностью гиены боевики подбирались к моему убежищу. Один не дошел. Патрон и граната. Но они решили не рисковать. Выстрел из РПГ отбросил меня от скалы…

Я – это внешняя, самая удаленная орбита нового кислотного поколения, которое не знает ни цели, ни направления, которое ничего не ищет и, как следствие, ничего не теряет.

...Люцифер умело пользовался «комплексом Бога», проникая в самые глубины сознания, чтобы контролировать ум через возвеличивание ложного эго. Пифагор, Декарт, Ньютон, Кантор… Сколько же их было — тех, кому являлся падший ангел света? Ведь эта зависимость развития науки от сверхъестественных состояний, пережитых ее создателями, не была случайной! Люцифер на протяжении всей истории человечества действовал в коллективном сознании как некая самостоятельная и вполне объективная, в конечном счете, сила. И чем упорнее ученые пытались ее отрицать, тем очевиднее становилась связь науки с тайными интригами Люцифера.

Тангейзер был обнаружен вольнонаемными каменщиками, разбиравшими стены бани. За глухой стеной обнаружился голый человек, заросший густой бородой и обсыпанный известкой. На голове у него был колпак из пожелтевшей газеты, оказавшейся «Правдой» за первое мая 1971 года. Фамилией он представился удивительной: Центр-Цеволин. Документов при нем не было, и в тот же день он был помещен в отдельную палату.

Суббота. Десять утра. Завтра Пасха.

Любая эпидемия, как и война, застаёт людей врасплох и пробуждает самые низменные инстинкты. Так получилось и на этот раз: холеру встретили испуганные, растерянные люди.

...день и ночь, земля и небо, звезды и солнце не для того, чтобы скучать или тосковать по неизвестному, не для мудрствования усталости и лени, а для того, чтобы всё шире и шире делать сердце и душу, пока ни станешь вселенной, ни вернёшь себе то, что ты есть.

Апогеем нынешнего нелегкого этапа совместной жизни стал окончательный переезд дамы желудка в однокомнатную и совсем не готовую к семейной жизни холостяцкую квартиру Билли. Переезд «не от большой любви», а, скорее, от безысходности и по настоятельной необходимости. Бизнес не работал. Любимый и идеальный мужчина не работал принципиально...

...Мне не было никакого дела до всех этих взрослых мужиков. И это не от того, что я был нелюдим. В моей части меня считали душой компании, заводилой. Нет, просто они были свидетелями нового моего состояния. Состояния человека, первый раз попробовавшего крови, и вкус крови которому не понравился.