Рейтинг публикаций

Наконец я обратил внимание на то, что иду от деда справа, а младшие, тем более дети, должны идти слева и не забегать вперед старшего. Об этом мне не раз говорили дома. Почувствовав, как лицо мое покраснело, я перешел по левую руку Ильи Кирсановича.

...отец мог уделять внимание детям только во дворе или там, где их никто не видел. По старинному обычаю казак в общественных местах был несколько в стороне от жены и детей. Ходить с женой и тем более ласкать детей в людных местах было предосудительно. Этот обычай был высоконравственным. В нем проявлялось уважение к вдовам и сиротам погибших казаков.

Я смотрел на ее руку, в которой она держала помидорку, и, чем дольше я смотрел, тем сильнее мне почему-то хотелось плакать. Именно в этот момент я понял, даже не просто понял, а почувствовал нутром, что баба – моя, родная. И мне, не знаю – почему, стало ее очень жалко. Жалко, и все тут. Я так внимательно смотрел на ее руку, что рассмотрел все до мелочей и запомнил надолго, может быть – даже навсегда. И если я помню их до сих пор, значит – действительно НАВСЕГДА. Я НАВСЕГДА запомнил бабины пальцы – длинные и тонкие, с маленькими бугорками, потому что баба уже старенькая. Но все равно ее пальцы показались мне очень красивыми.

...порой такая нежность сквозила в пространстве, едва-едва шевелил ветер молоденькую листву, щекоча ласковыми касаниями, и веточки грациозно изгибались, льнули друг к другу, переплетались между собой, перешептывались, радуясь своему послушанию с детской доверчивой покорностью. Глаза смыкались, не в силах сопротивляться сну, Александр опрокидывался в дрёму, пьянея от собственной слабости, ощущая свою полурастворенность в этом мире, принимая и благословляя её, лишь обрывки каких-то молитв шелестели в одурманенном мозгу: да будет воля твоя... воля твоя... твоя воля..

...вот именно сейчас, стоя у окна, я почувствовал, что этот вечер останется со мной на всю жизнь. Я возьму его в руку, как школьный портфель, и сложу в этот «портфель» все, что со мной случилось за то время, пока я жил в этом доме. Я буду беречь это, как самое дорогое, что у меня есть. И этот «портфель», и то, что я в него положу, – не потеряю и никому не отдам. Я буду идти с этим драгоценным грузом всю жизнь, и он не будет мне в тягость. Двенадцать своих лет, прожитых здесь, я сложу в этот маленький школьный портфель.

Надо признать, что я муза так себе оказалась, не столь жертвенная, как жена Набокова, к примеру, не столь понимающая и нежная, как супруга Достоевского, в общем, дерьмо, а не муза. Потому то мы и живём теперь в раздельных комнатах, пересекаясь лишь на кухне и в туалете.

...Уже на выходе сказала дочке: «Следите за луковицами тюльпанов. Мне придётся задержаться. Я, наверно, не успею высадить их этой осенью. Придётся хранить до весны», – на что Катя простонала жалобно и раздражённо, нервными пальцами елозя по наличнику двери: «Мама, ну, какие тюльпаны. Что ты, в самом деле?». Любовь Васильевна отреагировала театрализированно-трагедийным жестом, прижав руки в старомодных перстнях к опавшим щекам, и, еле уловимо картавя, тщательно подбирая слова, неуверенно произнесла: «Я не вынесу, если с тюльпанами что-то произойдёт. Мне нужно их высадить весной, милая. (...)"

...когда на день ВДВ он увидел мохнатого маленького паука, пытающегося покинуть магазин, постарался помочь тому выбраться. «Кто его знает? Может, паук тоже в прошлой жизни был человеком и служил в ВДВ?»
Но не успел помочь он «мохнатому». Тётя Нина победоносно раздавила паука, не дав тому доползти до двери. А ведь на улице разгорячённые алкоголем ребята в тельняшках дружно маршировали всего в нескольких сотнях метров от магазина. «Не дополз он к своим», − подумал сокрушённо Михаил.

В системе боевых знаков отличия Российской империи появилась особая награда — Георгиевский крест. Крест, как таковой, был символом самопожертвования, крепко связанным с именем Господа нашего Иисуса Христа. Подвиг, самопожертвование, крест объединяло одно слово — «храбрость». (...) Случайно или нет, но в Красной Советской армии не будет награды за храбрость. В армии современной России сохранили советскую медаль «За отвагу», но значение ее принизили введением ордена Мужества. Ведь отвагу и мужество считают синонимами. На самом деле это далеко не так.

Вы, кто русские душой и образом жизни, помните слова великого Александра Васильевича Суворова: «Мы — русские! Какой восторг!»

...Чтобы найти в прошлом конкретного человека необходима масса времени. Мой отец потратил почти десять лет, чтобы найти свою тайную любовь, Мэри Шелли. И потом она ещё несколько лет боялась с ним контактировать. После смерти мужа она стала совсем нелюдимой. Такая большеглазая – и что он в ней нашёл?! Кстати, общение с людьми из прошлого не считается изменой: ведь телесного контакта нет.