Рейтинг публикаций

Мне нравилось сидеть под столом. Я сел, как всегда: поджал ноги в коленях и обхватил их руками. Я посидел так одну только минуточку, а может, и меньше. И мне этого хватило, чтобы по-настоящему почувствовать, что такое карантин. Мне стало хорошо-хорошо. Так хорошо, что лучше не бывает. Я протянул руку к ножке стола и стал гладить ее пальцем: вверх-вниз, вверх-вниз…
На кухне работало радио. И там же что-то делала баба (она всегда что-нибудь делает). Скоро придет мама, и мы будем обедать. И всем сейчас хорошо. Как, оказывается, хорошо, когда всем хорошо.

Кромешная ночь. И не понять, где небо, где земля. Сиротство и покинутость. Кажется, мой мир – осколок, чудом сохранившийся в пустоте бездны. Я пытаюсь за что-то зацепиться, удержаться – и не могу. И в безвоздушном головокружительном мраке кричу в никуда: «Боже, помоги!». Но ничего не происходит. Только откуда-то наплывает запах свежеиспечённого хлеба и тускло, но уже различимо отсвечивает солонка звёзд.

.

Там, в витрине, в отражении, торчал неказистый пожилой мужичок с пакетом в руке, явно выпивающий, с редкими седыми волосами, многодневной небритостью и усталыми выцветшими глазами.

Его нашли и помогли поймать юноша и девушка, Оан и Ена. Пришлось потрудиться, иначе поток мог пронести его мимо, и никто бы не узнал многого интересного. В

Василий – крепкий хозяин. «Хозяин концлагеря» – ядовито шутит сосед Василия – прапорщик Головин. В этих словах столько же правды, как и в том, что он, Головин, прапорщик.
Первая правда. Василиев огород обнесён «колючкой». Это колючая проволока разных сортов. Одна похожа на немецкую времён мировых войн.

Впервые этот сон увидел перед свадьбой, было неловко, вроде от содеянного чего-то постыдного, однако, желание вновь и вновь увидеть его, овладело им. В его жизни было всё: красивые женщины, престижные выставки, звания, награды, но чувств как от той, мимолётной встречи больше никогда не испытывал.

Говорят, зима будет мягкая. А мне уже всё равно: видел я всякие времена, но счастье встречал не часто. Но как раз сегодня с утра меня осенила благодать.

– Да бесполезные уже эти твари, в смысле, кони! Раньше, да. А сейчас… – так рассуждали два лежащих рядом друг с другом смартфона, два новых интеллекта. Я почему-то их слышал.

Как-то, с юношеских лет интересовавшийся масонством, поддав, блуждал по полям и просторам интернета, и наткнулся.

Ему несносно захотелось уехать туда, в богом забытую, всеми покинутую деревушку, и как бы для смеха названную Городок.
Придя в сознания вспомнил, что когда-то от Волхова моста до Новгорода ходил маленький пароходик «Заря». Если успеть на Вишерскую электричку, – она без остановок, – тогда поспею.