Рейтинг публикаций

Настоящая красота вовлекает в себя как в завершенность, как в полноту, в которую нельзя не вовлечься хотя бы по той причине, что полнота не будет полнотой, если кроме нее есть что-то еще. Коль скоро имеется законченное, то единственная возможность быть – это быть с ним заодно, быть через приобщение к нему, быть через его бытие.

У него хватило профессиональной выдержки не сразу наводить камеру на объект, а начать съёмку с привязки объекта к местности. Он навёл объектив на дом и медленно нажал на трансфокатор. Вначале в видоискателе появился ни чем не примечательный дом, затем в процессе «отъезда» камеры, над крышей дома открылся сектор неба, а на его фоне – главный объект съёмки – «летающая тарелка».

– Ты, знаешь, – сказал он,– люди всё равно не верят в смерть. Вот скажи человеку: «Ты сейчас умрёшь», так он обязательно ляжет, как будто ему будет не всё равно после смерти – упадёт тело или нет.

Душа переживает один-единственный и бесконечный опыт. Огромное, ненасытное воображение – у тела. У души нет воображения. Тело поражено вещами. Душа поражена невидимо творящимся: первым и последним. Тело по природе развратно. Душа по природе целомудренна. В этом вся философия.

...огромная перваншево-синяя туча закрыла солнце, а над тучей во все стороны вырвались розовые лучи. Ветер усилился. Кое-где стали пролетать редкие снежинки, а затем… Затем в огороде раздалось неровное придыхание и настороженное фырканье. Дед поднялся с бревна и от удивления приложил на макушку головы руку. Женька тоже поднялся — и встал, как вкопанный! Посреди огорода рыхлый снег строптиво ковырял дивный конь...

Разговор особо не клеился. Мы молча смаковали великолепно сваренный кофе, стараясь не встречаться глазами. Я всем своим видом норовил показать, что пришёл не за этим, а она, что вчерашняя доступность была не правилом, а исключительным исключением.

Перед Г. Чулковым в конце 1920-х – 30-х гг. стал очень интересный, с нашей точки зрения, вопрос, а с его точки зрения – прямо-таки животрепещущий: что же лучше, проклятый царский режим или текущая советская действительность? Читая газету «Правда» тех лет, я с удивлением обнаружил, что, например, карточки на хлеб были отменены только в 1936 году, в год принятия знаменитой «сталинской» конституции. Неужели так бедна была советская республика? Может быть, шла подготовка к мировой революции, куда и уходили деньги за экспорт хлеба?..

Высохнут, не высохнут ли реки слез... \ Никогда не поздно цвести цветам. \ И никто не спрашивает, где ныне воз: \ Все-то он в движении: то тут, то там. \\ Слишком уж загадочный настает век: \ Вянет и ржавеет осенний сад... \ Воз за белым лебедем немного вверх, \ И тотчас за раком: чуть-чуть назад.

В министерстве философской промышленности мне сказали, что все было не так, а как было - не сказали...

...мы видим в романе две системы кодов. Одна включает в себя подсказки, которые навязчиво бросаются в глаза, встречаются почти на каждой странице и как бы подталкивают читателя к простому, лежащему на поверхности решению. Другая – едва заметна и проявляется то в мимоходом брошенной фразе, то во вскользь оброненной реплике. Первая предназначена для дезориентации читателя. Вторая содержит в себе смыслы, ориентируясь на которые читатель получает шанс разгадать этот удивительный роман-ребус.

Жизнь удалась во всех смыслах, ну, почти во всех. В конце концов, это всегда компромисс, и каждому приходится договариваться с собой в персональном порядке.

Не является ли это своеобразным проявлением диа­лектического закона единства и борьбы противоположностей? Не в этом ли смысл извечного противостояния России и Европы? Не потому ли России во все времена было на роду написано быть противоположно­стью Европе?..