Рейтинг публикаций

Святой Феодосий молчал. Я сказал, что людей, \ Живущих при феодализме, не сложно обманывать. \ Здесь важно наличие мифов, бессмысленных дел \ И вечного страха – остаться с пустыми карманами. \\ Святой улыбнулся: “Нам всем – и святым, и убогим, \ И умным, и глупым – так просто сбиваться с дороги...”

Философия не объясняет мир, а создает его.

Разве вспомнить тут О молочном супе с лапшой, Сладком, снотворном, и наркотическом.

Чем лучше шиваистский гуру какого-нибудь нового урбанистически-сектантского пастора? У кого о том справиться: у адепта гуру или у отца-основателя очередной церкви? А может быть лучше обратиться к дипломированному специалисту Ведущего Университета, признанному европейскому эрудиту и убежденному материалистическому фундаменталисту?

...прочтение рекомендовано лишь “после большой дозы мескалина”.

Философские и психологические словари врут: сознание отнюдь не является высшей способностью человека, не является оно ни видовой особенностью человека, ни основой или субъектом "чистого мышления".

…поэзия, претендующая на некий отрезок вечности, должна непременно позиционировать себя в пространстве чего-то, и это что-то обязательно должно иметь верх, низ и четыре «стороны света»!

Основная гностическая ошибка соцреализма, какая действует на грани преступления, состоит в том, что он, являясь методом эстетического отражения действительности, лишён исторического содержания, а потому служит идеологии испорченного, дурного, разорванного времени материалистического понимания истории.

Любовь, да хоть бы и тети Дуси к дяде Пете, это вовсе не вызов бесчеловечному строю, а наоборот, его какая-никакая легализация. И последовал взрыв отечественной и зарубежной любви. Любовь стала такой же национальной идеей, как и врожденная святость пролетариата. За любовь прощали многое. И полуфронду Окуджавы, и моветоны Евтушенко, и белогвардейские замашки Ахматовой и Цветаевой. И фельетонную едкость Булгакова. Потому что вся эта романтика доказывала критикам социальной модели гуманное содержание казалось бы бесчеловечной формы. Но дело было не только и не столько в этом. Изображаемая наполненность человеческой жизни простым и понятным эмоциональным содержанием (как бы ни изображалось) на самом деле была такой же ложью, как и поголовная озабоченность населения ростом производительности труда, например. Но романтическую любовную ложь пипл еще хавал. Как наркотик, допинг, без которого вся эта поистине порнография существования не продержалась бы и дня. Но и не в этом только также было дело, а еще и в том, что любовь, как бы там ни было, такая же правда в сердце человека как Бог. Какое бы безбожное государство не являлось его, человека, страной пребывания.

День пожух, // Отлетел в октябре, словно лист. // Тонут в старой избе мегагерцы. // На погоны к вершинам // Леса забрались… // Край, где я потерял свое сердце. // И камнями, корнями // Приперто оно. // Но тебе я, пожалуй, открою // Бесконечное русло, // Степей домино // И осины с бумажной корою

Именно отношение к предметности (отдельному) стало основанием, как теперь видно (правда, может одному мне), псевдорусской идентичности, выразившейся в появлении двух основных её направлений - западного (позитивное отношение к отдельности) и "местного", "почвенного", славянофильского (негативное отношение к отдельности).

Слушаю «Чолбон». Они мои земляки. Я ими горжусь. Но что-то другое, не такие глупые слова, как «гордость» и прочее владеет мною. Какая-то тоска по несбывшемуся интернациональному советскому прошлому. Я глубоко и непоправимо советский человек: никогда я не стану националистом