Рейтинг публикаций

Она была дивно хороша, изящна, красива и молода, эта девушка-контузия. Она восхищала, быть может, по одной причине: моя прежняя супруга была страшнее смертного греха и никогда молодой. Господи, где были мои глаза? Но я отвлекся.

Он ещё не знал, что любить нужно вот этот вечер, эти огоньки, это блаженство, эту тишину. Потому что потом жизнь ловко заставит любить другое. И будет много чего разного, и обидного, и прекрасного, и горького, и счастливого. А такого вечера, такого воздуха, такого блаженства и тишины не будет больше никогда.

...Маленькой девочкой захожу в заэкранное пространство и плотно закрываю колючие жалюзи. Встречаешь и подхватываешь на руках, распутываешь мои косы и теребишь пахнущие свежестью волосы. Поднимаешься от закрученных кончиков к основанию, теплеющему всё больше и пропускающему быстрый случайный ветер. Становлюсь крохотной точкой, а ты крохотным хвостиком, и теперь хвостатая запятая нежится черным котенком на белоснежных подушках нашего виртуального будущего.

На сцену выходит мужчина с большой бородой. Он начинает курить. Выкурив одну папиросу, он с удовлетворением принимается за вторую. Внезапно ветер стихает и начинается дождь. Папироса у Мужчины с большой бородой намокает и гаснет. Он пытается ее поджечь, но дождь тушит спичку. Тогда он, закрыв лицо руками, зажигает еще одну спичку, но папироса, похоже, вымокла насквозь

Ты сам Себе интрига, Тебе и боль, и блаженство - приключение, познание собственной глубины и широты, Тебе пусто, когда нет смеха и ничего не болит.

Фил тоже слышал про улицу Эха. Что её уже больше нет. И вряд ли когда она снова будет. Но он принадлежал к тем немногочисленным жителям Города, которые никогда туда не ходили. И поэтому, когда утром почтальон сообщил ему эту новость, он только пожал плечами и хмыкнул. У него и без улицы Эха забот хватает.

Каким бы ни был мир, в нём столько же горечи, сколько и сладости, чаши весов равны, но раскачиваются, бездна пульсирует, гоняет по кругу свои возможности, её сердце вечно выталкивает из себя пучки снов и втягивает отсновидевших - свои пробуждения. Левый и правый - её водораздел, граница в океане между землёй и небом, волной и штилем, водой и отражением. Ум любуется собой, игрой представлений, налётом фантазий, это бездна веселится на пиру идей, она любит яркое становление.

Попасть в переплёт из-за одной-единственной нелепой фразы... Я не мог не повторять её все эти незаканчивающиеся годы - молча и вслух, потому что моё наказание было, есть и будет вечным. Подумать бы о чём-нибудь радостном, забыть бы эту проклятую фразу и спастись от неё...

"Надо все начать заново – с нулевого урока. Пусть на время о книгах вообще забудут. Особенно о Библии и Коране, но и не только о них. Как когда-то, с приходом христианства, разучились понимать египетские иероглифы, так и сейчас пусть забудут все, о чем писали Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский".

Любочка вздрагивала от звука шагов по лестнице. Вскрикивала, всхлипывала, размазывала кулаками слезы по щекам.

Могила – это вздох земли о человеке...