Рейтинг публикаций

Диалектика надежды и ужаса порождает окружающий человека мир, составляя сущность эссенции (сущности, основания, личности) и экзистенции (существования, единичности, особенности, индивидуальности) человека.

Если бы я сказала, что к сопоставлению «Сокровенного человека» с «Доктором Живаго» меня подтолкнул п о е з д, играющий, на мой взгляд, существенную (скажу: сущностную) роль в обоих произведениях, это вызвало бы удивление. На самом деле, так и было: из пункта А и пункта Б навстречу друг другу вышли два равнозначных символа двух разнонаправленных сознаний.

…мною утверждается, что последним и окончательным в философии служит не противоположение духа и материи, которое со времен Канта надлежит оставить позади как интеллектуальный анахронизм, а противоположение духа и природы…

Его приход в Россию ознаменовал смерть НАШИХ БОГОВ, которых, как утверждает летопись, сбросили в реку. Как страшно: река это символ времени. Наших Богов унесло в прошлое, и они, может статься, никогда больше не вернутся.

...человек полностью обновляется (уничтожается) не за несколько лет, как полагает наука (при этом, имея в виду только его материальную компоненту), а каждое мгновение. Мы отмечаем глубину мысли Гераклита, сказавшего, что в одну реку нельзя войти дважды, но примерять ее на себе не спешим. Глядя на две капли воды, мы понимаем, что речь идет о двух разных предметах, но человек в этот миг и мгновением раньше или позже воспринимается нами как один и тот же человек, хотя различий во втором случае неизмеримо больше, нежели чем в первом.

Всякое «есть», как бытие, – хоть чувственно, хоть умозрительно, – всегда очевидно. Так сказать, самоочевидная тайна. Я бы сформулировал эту мысль более категорично: к бытию даже вопросов никаких не может быть, ибо на любой вопрос оно уже заранее «ответило» положительно простым фактом своего наличия, поскольку в бытии есть всё, что можно помыслить, в том числе иллюзию и самообман, и всё может стать реальностью.

...каким образом человек, мировидение которого строится на основе свободного различения Небытия разумом, тем не менее, успешно существует в материальном мире.

Утрачивая реалистичность видения, теоретизм превращается в инструмент господства социальных групп, связанных с идеационным производством, над обществом.

Семеро сыновей проходят перед пророком. Все отвергнуты Господом. Посылают за меньшим, пасущим овец. Приходит он «рыжий, с глазами прекрасными, чудный», его Господь велит помазать Шмуэлю (там же 11). «Шмуэль, взяв рог с маслом, помазал из братьев его, и — сошел дух Господа на Давида с этого дня и на будущее…»

Извращение и мерзость заполняют любую более или менее распространенную форму, даже наиболее современную и прогрессивную, им все равно, ведь в любом случае они заполнят ее собой, извращением и мерзостью.

То, что сегодня западная цивилизация трансформируется по Делёзу – это очевидно. Ситуация весьма неопределенная – прогрессирует ли она, загнивает и умирает или переживает кризис перед новым взлетом – но в любом случае «по Делёзу». В практической плоскости вопрос состоит в том, а нам-то что с этим делать?

Достоевский был единственный из всех великих писателей европейской цивилизации, который выходил за пределы принятой системы ценностей Добро-Зло, и в его послекаторжных романах шла на равных борьба между двумя противоположными системами ценностей.