Онтологические прогулки

Печальное свойство жизни таково, что к пониманию, казалось бы, прописных истин можно придти лишь путем горького жизненного опыта, и любовь здесь – не исключение. Таким образом, высокое чувство любви, на все лады воспетое поэзией и прозой разных времен и народов и до сих пор остающееся идолом массовой культуры, заслуживает самого беспощадного приговора со стороны холодного разума, который своими доводами предписывает избегать любви как реального зла.

Взгляд на свободу человека как стремление самосознания к изменению себя в собственном существовании в условиях сопротивляющейся среды.

...В речи всегда звучит не только больше, чем говорящий должен сказать (очевидная информационная избыточность языка), и не только больше, чем он хочет сказать, но и больше, чем слушатель способен четко и осознанно уловить, больше, чем он способен спросить: "а мы все ставим каверзный ответ и не находим нужного вопроса" (В. Высоцкий).

До сих пор недооценена роль самосознания, которое характерно только для человека. Еще более непонятно для всех и каждого: к чему приведет цивилизацию это истинно человеческое свойство, для чего вообще оно нужно и какова его связь со свободой? Обо всём этом, конечно, можно рассуждать по-разному, но приведенные ниже факты и доказательства в определенной степени переворачивают все наши традиционные представления.

...Благо способно творить как злое, так и доброе, а Зло – только само себя.

Итак: мы просто смотрим на вещи, наш разум не захвачен кошмарами противопоставлений, ведущими к абсурду, поэтому мы любим и мать и друзей, и ближних, и людей, и животных, и природу. Ну, а врагам своим мы воздадим по заслугам, ибо они поступают так, как хотели бы, чтоб мы поступали с ними, ибо золотое правило морали утверждается в общечеловеческом значении, а не только индивидуально и только для нас. Поэтому новый каноник держится повседневного, а именно: простого, скромного и ясного отношения к вещам.

Как преодолеть власть, не используя власть, вот основной вопрос политической философии, парадокс которой выглядит так: Мы, используя волю к власти, стремимся достичь счастья, но достижению счастья препятствует воля к власти, посредствам которой мы изначально и стремимся к счастью.

...главное правило новой правильности – отсутствие правил. Достигать этого неправильного недостатка мы собираемся посредством процедуры деканонизации. Мы здесь не придумываем ничего нового. И докажем дальше, что деканонизация уже существует внутри наших чувств и практических действий. В России сомнения относительно настоящей правильности начались «Философскими письмами» П. Я. Чаадаева. И вот по причине обычной правильности тех времен, со слов А. А. Лебедева, «Все его мысли наперед были высочайше объявлены недействительными»[iv]. С чем, заметим попутно, мы решительно солидарны.

Традиция сознавала опасность абсолютизации одного из имён, ибо язык человека, говорящего о Боге, нарекающего Его, — это язык человека, и ни в одном имени ему не дано познать Его хоть в какой-нибудь полноте. Мудрецы всегда стремились установить границы, отделяющие познающего от Познаваемого, нарекающего от Нарекаемого.

Да, он был поэтом: веры, богословия, христианства; он был поэтом – и золотисто сияющие поля «Исповеди» доказывают это.

Слова несут смерть вещам, которые называют, – довольно модное изречение М. Бланшо. Но ведь еще Лао-цзы по сути говорил то же самое: "Говорящий не знает, знающий не говорит". Отдающийся страсти слов вводит себя в иллюзию и творит лжезнание. Познавший оставляет слова, ибо сущность знания внесловесна.