Рейтинг публикаций

...дерево очень даже логично расположено, оно рассекает мир надвое, образуя два мира – нижний и верхний. Как будто это мир идей и мир вещей. Мы, живущие в низине, конечно, в мире теней живем, но у нас есть возможность восходить в горний мир идей, и дерево как раз на этом пути. Может это и священное дерево.
Не мог я его не заметить, если бы оно раньше здесь было.

...кости и камни – доказательство плотности мира, но и они, со временем, обращаются в прах и пыль, гонимые ветром. Выходит, время – самое прочное, устойчивое в мире, но где оно, его нельзя потрогать и попробовать, разве только увидеть его след. А может, наоборот, всё остаётся неизменным...

...поле, всколыхнувшись, вобрало в себя все шествие вместе с покойником, церковью-гробом, березовой рощей, всеми видами трав и солнцем-священником. (...)

...Апрель, залив. Пьянел, вдыхая струйку новой воли. Желтенькие, по обрыву; пробуждение, воскрешение, растительная душа, улыбка природы. Блеск, плеск, рыбаки в нимбах, радость на приморском бреге. Брезжит в голубом тумане голый стол Финского залива. Перышко пылится, забытое, ненужное. Чайка-парус. Куда ж нам плыть? (...) Телесная тоска, грусть на корабле. «Общее искусство знаков или искусство обозначения представляет чудесное пособие, так как оно разгружает воображение». Творец монад, Лейбниц. Темная власть этих клейм и печатей. Всё, всё помечено, всё и вся! Люди-знаки: у каждого на руках и на лбу – след Когтя. Читай Иоанна.

Наутро атаман продолжил свой путь домой, но не один – цыганку, ведьму молодую к себе в седло он посадил. Не мыслил более он жизни своей без чёрных её глаз, без смеха звонкого и ласк. В душе и сердце перекрыло, туманом сумеречным, серым его сознание заволокло, из памяти вдруг стёрся образ коханой дивчины...

В банде насчитывалось восемь десятков. Основной костяк – наёмники: арабы и иже с ними лица славянской наружности. Небольшая часть, где-то треть – чечены. Сначала колонна, потом блокпост. Кино про страшных русских напоследок. Для этого откормил за неделю наших пленных, одел в чистое и исправное обмундирование. Планировал сперва спустить на аул «братьев-славян» в российской форме, которые зверствуя и насилуя, зачистили бы селение под ноль. Их тоже собирался пустить на мясо – свидетели не нужны. Это же конфетка фильма, как истинные воины аллаха расправляются с русскими преступниками.

"Ну, что ж... интересное мнение... - произнесла она, не скрывая заметного налета сарказма. - А теперь попытайтесь обосновать его".

А как хорошо все начиналось! Действительно, хорошо начиналось. Хуже было некуда. Так казалось.
Мы еще не знали, что бывает гораздо, гораздо хуже.
Дураки были.

Очередная бездна оказалась глубокой и довольно широкой воронкой. Оля прекрасно в ней уместилась. Она летела, держа над головой раскрытый зонт, который, наподобие парашюта, замедлял падение. «Наверное, это специальная труба, - размышляла она. – На земле по трубам идёт вода. Значит, в воде по трубам идёт воздух. Потому что это логика! Интересно, куда эта труба ведёт? И кто её проложил?»

Подопытных собак из вивария мы, все же, конечно, жалели. Конечно, жалели… И даже, страшно подумать, порой больше жалели, чем друг друга... Чем близких, домашних, родственников… По их-то адресу не посострадешь так безответственно: "Слышите?.. Соба-ки..."

Цыганка – о чём она думала? О чём думает береза? О зарубках для сока, о бересте, пошедшей на язык. Есть огромная, великая тайна ничего не значащих людей.

У тёти Оли завтра был день рождения, ей исполнялось семьдесят пять. Поэтому Лариса и приехала. Вернее, также поэтому. А вообще потому, что тётя Оля вдруг позвонила, после тридцати с лишним лет молчания, сказала, что хочет увидеть кого-нибудь из родных, поговорить напоследок. Все эти годы родители были с ней в ссоре.