Рейтинг публикаций

Перекуйте плуги на мечи, на копья — серпы, скажет слабый: «Я — воин».

Обычно представление о столичных заведениях складывается превратное. Тогда было – что там всё по блату, либо о необходимости каких-то нечеловеческих способностей, чтобы поступать туда на учебу в адъюнктуру. А со мной беседовали нормальные доброжелательные офицеры, без тени снобизма, все, как один, толковые. И самое главное – никаких даже намеков на какие-то неделовые взаимоотношения, типа родственников или каких-то сомнительных услуг. Всё – как учили: в науку – предъяви научную квалификацию. Может быть потому, что мне повезло попасть на выучку к поколению фронтовиков. И первому послевоенному поколению офицеров. Они всё мерили по-настоящему. Это меня (простите за напыщенность) окрылило.

Я хотел бы заказать у вашей организации, эм, как это там точно в интернете называлось… услугу. Да, по-моему, услугу. Вы их оказываете, надеюсь? Мне чрезвычайно важно заказать какую-нибудь, ведь такова моя работа. Вы должны меня понять, ведь вы тоже работаете, не правда ли? Вы оказываете, я заказываю – тем всё и живёт. Если б я не заказывал, а вы бы – не оказывали – не ровён час, и Земля бы остановилась. Вы так не считаете?

...это тело не возбуждало, а наоборот, пугало меня, как обнажённое холодное оружие в руке маньячки-судьбы.

Я родился на 14-м этаже. Это, конечно, не самое престижное место в мире, нынче там, кроме усохших, и вовсе никто не живёт, но всё равно я горжусь своей родиной и постоянно ношу на груди табличку с цифрой "14", хотя законы этого и не требуют. Проезжая мимо 14-го этажа, я нередко прошу лифтёра нажать "стоп", чтобы побродить по гулким, пустующим в эти дни желтоватым коридорам и закоулкам, посидеть под увядшими фикусами, остудить ладони красным железом допотопного огнетушителя, заглянуть к усохшим, что неподвижно сидят в своих чуланах, ожидая, когда в них вернётся жизнь; рассказать им, что творится в эти дни на разных этажах.

...сюрреализация литературного процесса уже сейчас достигла невероятных масштабов. Сюрреально само существование стихотворных текстов в пространстве медиа. Поэты и критики, ангажированные принадлежностью к определенному информационному сообществу, создают замкнутую дружескую среду, панегирическую по отношению к «друзьям» и крайне снобистски настроенную к «чужим».

Запряжешь, бывало, лошадь, \ Через поле как махнешь! \ Тройки. Песня. Друг хороший. \ Не бывало, ну так что ж.

...суть дела надлежит свести отнюдь не к тому, чтобы в разрешении волнующего нас вопроса озаботить себя установлением границ нашего познания (как это делает Шопенгауэр), но к тому, чтобы, оттолкнувшись от уже установленных Кантом границ оного, прийти к такому решению проблемы, которое, с одной стороны, будет исчерпывающим и адекватным, а с другой стороны, все же не позволит нам расширить наше знание за пределы возможного опыта. Этим путем я как раз и намерен пойти.

...На помощь пришли Контрольные, – среди прочих ведущая показала и мой портрет. – Это мужчины, по каким-то непонятным генетическим причинам не утратившие своих природных способностей. Их крайне мало, и на них свалилась вся тяжесть сохранения нашего с вами биологического вида. Семья, которая желает иметь потомство, обращается к этим замечательным рыцарям рода человеческого. Они всегда помогут – и за счёт этого живут, это их хлеб; но проблема в их перегруженности работой, так как невозможно обслужить армии желающих.

Явление имеет место где-то. В свою очередь, абсолют имеет место нигде. Как нигде происходит и единственное. Ему просто некуда проявляться. Поэтому оно происходит, не происходя. Поэтому, когда оно есть, ничего нет. Во всяком случае, нет ничего такого, о чем можно было бы судачить и над чем можно было бы ломать голову.

Зимой стало совсем голодно - люди отчаялись.

Есть ли это обогащение, идущее через потери, сущностно оправданное явление?