Рейтинг публикаций

Ну вот, как я ни старалась быть предельно точной и внимательной к мелочам, как ни настраивала себя на серьезный лад, садясь за очередную главу свой истории, а все-таки с Северянином опять прокололась.

...между прочим, моя мать рассказывала мне, что у нас с царевичем Алексеем была общая кормилица – француженка из Нормандии. Так что я вправе считать себя самого немного русским.

…были случаи, когда поклонники Селина пытались написать прямо на домах, где он когда-то жил, используя трафареты. Но все эти надписи закрашивали уже на следующее же утро…

Когда существует цензура, то она как будто подсказывает тебе, что нужно делать, в каком направлении двигаться.

...книга хороша, но не для всякого читателя, учитывая... уровень щемящести, цинизма и мизантропии.

...для начала, смотрим фильм Бернардо Бертолуччи (недавно вышедший на ДВД и видео), чтобы более-менее разобраться в иероглифе фабулы, а потом лакируем послевкусие от марсианских красок великого фильма, чтением книги, параллельно слушая музыку Руиши Сакамото.

Сошлись два эмигранта, внутренний и внешний, завели разговор – про то, что больше всего волнует эмигрантов – о том веществе, из которого состоят их сны. То есть, о литературе.

...искать свой угол зрения, свои индивидуальную оптику и палитру, выстраивать свою систему зеркал...

Эту книгу, написанную о радостях жизни, связанных с едой и кухонным уютом, нужно продавать в паре с <Пиром> В. Сорокина. Интересная получится пара: если для японцев пища -- символ гармонии и красоты, то для нас -- сами знаете что, <гной и сало>. Разница подходов к трапезе и к потреблению продуктов может сказать о близости или разнице наших культур много больше, чем энциклопедические тома.

"Шепот, легкое дыханье, трели соловья:" - эта строчка Фета, насколько я помню, вызвала бурную и крайне негативную реакцию Чернышевского, который в одном из своих писем даже написал, что "такие стихи может сочинить и лошадь". Самого же Фета Чернышевский назвал "идиотом каких мало":Не помню уже, где я натолкнулась на это письмо Чернышевского, но его суждения навсегда оставили в моем сознании неизгладимый след. Видимо, потому, что Чернышевский, сам того не желая, как бы задал амплитуду колебаний русского духа: от крайнего эстетизма до полного и беспросветного уродства.

(...) Короче говоря, какие бы хитроумные теории не выдумывали философы, дыбы оправдать присутствие в литературе всяких случайных людей, на самом деле, никаких иных течений в искусстве никогда не было и не будет, кроме вечного и нескончаемого символизма.  (...)