Рейтинг публикаций

Проснулся в 7 ч. Поел и пошел в школу. В школе ничего особенного не было. После уроков было классное собрание посвященное гибели великого летчика нашего времени Валерия Павловича Чкалова которого уже похоронили в Москве на Красной площади в кремлевской стене. Пришел из школы поел. Мама лазила в подполье достала помидор. Обменялся марками с Ю.Д., он мене дал индийскую марку,

Я иногда трезвел и знакомился с кем-то из пассажиров библиотеки, а потом ехал дальше по своей астральной путевке

Как же могло такое произойти, что Алик, успешный, заносчивый, тонкий, самоуверенный Алик – и вдруг опустился на самое дно

Одни бицепсы по семь с половиной кило – каждый.

Глобальный массовый психоз, вызванный цифровизацией сознания, привел к появлению особой карликовой культуры, не позволявшей никому жить в полный рост. И поэтому каждый карлик, который оказывался на полсантиметра выше остальных, тут же признавался великаном. Все карлики непременно должны были верить, что они живут в эпоху великанов. Они должны были верить, что не сегодня-завтра возводимая ими пирамида потребления, «новая наука и технологии» изменят мир к лучшему.

– Слушай, а может ты и правда ведьма? – наконец, не выдержал он – Вредная – раз. Красивая – два. Меня с ума свела – три. Чай с травами вкуса необыкновенного, без ворожбы такой не заваришь. Кот у тебя странный – здоровый как тигр и глазища словно блюдца. На меня все время смотрит, как будто следит.

...теперь к спокойствию добавилось еще нечто – до сего времени по-настоящему неведомое состояние чистоты проявления своей сущности, названное великим Философом AMOR FATI. Он весело засмеялся так, как никогда прежде, потому, что это был впервые настоящий смех человека, а не мясной куклы, погруженной в сон инерции.

Он не надеется когда-нибудь сделать выбор – и потому постоянно делает его. И потому не сделает никогда. Ибо для делающего выбор – выбора нет.

...собственно, жизнь на войне и есть мера вещей...

...Ведь на дворе вовсе не эпоха Ивана Грозного. Им платят зарплату – чтобы они оказывали помощь! Хороша помощь. Вот перед нами стоит обыкновенная русская женщина, мать-одиночка. Не богатая. Работает, растит детей. Никого не обижает. И вот, пожалуйста – что-то не сошлось в бюджете, и они решили добрать нехватку вот таким вот зверским способом, за счет матерей-одиночек. Им ничто не свято. Их самих всех посадить надо. Или сжечь на площади. Исаакиевской, а лучше на Дворцовой, нагляднее чтобы.

Беру с книжной полки томик Бунина, открываю на первой попавшейся странице, глазам предстаёт рассказ «Роман горбуна». На чистом листке сверху посередине строки пишу: «Роман толстяка». Читаю дальше: «Горбун получил анонимное любовное письмо, приглашение на свидание…» Я пишу: «Толстяк по электронной почте получил анонимное любовное письмо…»