Жизнь как есть

...меня ждало самое сложное дело – сделка по купле-продаже. Никак нельзя ошибиться! Сколько бомжей бродило вокруг, примеров достаточно. Недалеко от дома в овраге у них целое общежитие!

...в 1990-е годы с Россией произошло громадное несчастье, отбросившее страну на столетия назад. И это несчастье состоит, прежде всего, в умышленном разрушении самой сердцевины нации ‒ ее солидарной культуры, складывавшейся на протяжении как минимум двух веков.

И все же хочется «как они», хочется «к нему», хочется кем-то стать, ведь я - никто, меня нет, в науке я - мыльный пузырь, и то и дело лопаюсь, в коммерции я – полный ноль и аутист, где требуется «умение работать в команде» и, особенно, «веселый, дружный, молодой коллектив», что смущает больше всего, вот такие вот требования и коллективы, читай – пьяницы, стукачи и сплетники. Я упорно искала другую жизнь и другое окружение.

...В те времена офицеры занимали мое воображение, даже заставили переехать в район, где «военные живут», по презентации продавца квартиры. «Где военные» казалось престижно, еще с советских времен. Многие мои школьные подруги были дочерьми военных, прибывавших на постой в Москву...

Чем меньше шансов на успех в обществе, в «тусе», тем больше влечение за круг, туда, где все равны, и все-таки в круг особенных, избранных, - в католическую церковь в православной стране.

Однажды осенним вечером я вошла в святая святых, охраняемую разве что вахтером, стареньким и пьяненьким, в стеклянной будке, что слева от входа, всегда незамечаемого, неволнующего и неволнующегося - я вошла в аудиторию номер «двадцать четыре», в которой шло совместное занятие студии «Луч» и семинара Литинститута.

Каков был посыл Игоря Калугина миру, его, так сказать главное высказыванье urbi et orbi?
А вот таков: сам мир есть величайшая поэзия, и надо вслушиваться в него, во все его смысловые оттенки и переливы, чтобы прорасти стихом своей судьбы.

Вместе с немцами в деревню вошли финны, чехи и венгры. По сравнению с финнами немцы казались гуманными людьми. Евдокия Фёдоровна вспоминает: «Отец привёз мне куклу из Москвы. Я сидела на пороге дома, играла с этой куклой. Подошёл финн и со всей силы ударил меня сапогом. Я и покатилась…». А финн, не обращая внимания на ребёнка, зашёл в дом. Кур искал.

Одновременно с Сажиным, умер преждевременно и очень успешный – Андрей Белый. Правда, сказано им всё, что в конкретных условиях, могло быть им сказано, а всё же жаль человека - редчайшей оригинальности – биолого-психологической и творческой. Я ещё недавно с ним переписывался.
Сам я от моей грудной жабы начал здесь модное лечение (моча беременной женщины), привезённой женой из Москвы.

Давно мне не приходилось читать такого интересного и поучительного критического анализа исторических работ.

...родилась легенда о существовании на Кавказском заповеднике «снежной бабы», которую пытались искать и верили в ее реальность (Бурчак-Абрамович, зоолог и археолог из Тбилиси, и другие). Прообразом ее послужил реальный факт, бывший в бытность мою на Кавказе (в Кавказском заповеднике я работал в 1933-1937 годах). В 1933 году в окрестных селах проводили кампанию по раскулачиванию. Раскулаченных и зажиточных лишали имущества и высылали на Урал. Часть людей бежала в горы...

Перед тем, как свернуть по последнему переулку в отель, я оглянулась на Акрополь – он парадно летел над холмом в ночной подсветке. У меня по-прежнему перехватывало дыхание при взгляде на него. Хорошо, что из отеля его не видно.