Рейтинг публикаций

С боковых сторон двора стояли сараи для дров – голдорейки. Были они деревянные, почерневшие от времени, двухэтажные, с лестницей наверх и галереей на втором ярусе. И на обоих этажах – много–много дверей, за которыми хранились дрова, собственно сараи, каждый на две семьи.

Я выполнил наказ Старика – ушёл на пенсию по выслуге лет. Рапорта на увольнение из армейских рядов подали большинство членов моей группы.

Было в нем и еще что-то, что не участвовало в реальных событиях, с интересом следя за его судьбой со стороны. Может, потому он еще и не надорвался, вовремя умея отключиться от всего вокруг, отвлеченно анализируя свои поступки и безучастно наблюдая за ними, нисколько не ассоциируя себя с тем, кто совершал их.

Женщина, стоявшая у трибуны, не была ни молода, ни красива, но на нее почему-то хотелось смотреть. А посмотрев, нельзя было насмотреться. Не понимал Перепелкин, в чем состояла ее гипнотическая притягательность. Скуластое лицо, ладная, но приземистая фигура, икрястые ноги. Одета она была во что-то похожее на железнодорожную форму, а на голове сидел неуместный в аудитории, да и где бы то ни было зеленый берет.

Набрал номер, слушал гудки, ждал, кто возьмет трубку... Так и вы ждите. Живите, любите, работайте.

Всегда хотелось быть сильным и независимым. Что он в общем-то и получил, променяв привязанности на свободу и одиночество.

Он течёт слезой сознания по зеркалу Пустоты, каплей-линзой, обращающей ничто в дыру, делающей её вездесущим оком, каналом снов.

Западник, почвенник – все уровняется, \ Сгложет нас век-волкодав, \ В нашем отечестве мы лишь стесняемся, \ Он же нисколько. И прав. \\ Тихо туманное утро в провинции, \ Кто-то заходит в бутик. \ Мы же идем с невеселыми лицами. \ Нервный нас дергает тик. \ Наше вино откровенно разбавлено,\ За шесть копеек стакан. \ Чьей-то жесткой рукою мы вставлены \ В этот непрошеный план. \\ В план, моя девочка, в план, моя милая….

Точка сьёмки для оператора была просто мечтой киношников, ибо открывался прекрасный вид с высоты, а площадка на которую военные начали сгонять население ничем не перекрывалась от объектива. Складывалось впечатление, что мы на сьёмочной площадке.

Ты в монополию играешь,
Я же в нарды.
Ты за студенткой бегаешь, а я ворую.
И все игра, и в этом наше счастье.
Что мы играем, что подчас умеем
Хороший сделать ход.
Вот жизнь не мальчика – мужчины!
Себя почувствовать в игре умелым, смелым.
Но меру соблюсти, но меру,
Как нас учил разумный Аристотель,
Философ из Стагир.

А как хорошо все начиналось! Начиналось, начиналось, начиналось…
И теперь все хорошо начинается! Я б сказал даже, всегда все хорошо начинается, если б знал, что такое «всегда»…