Рейтинг публикаций

– …без разницы! Хорошо, пусть будет ревниво. Так, всё, хватит. Я надеюсь, вы меня поняли. Александр – не ваш лакомый кусочек! Я найду, кому его скормить. Санька услышал, как больно стукнулась трубка, упав на телефон.

Часы в гостиной, знакомые с детства каждой чёрточкой циферблата, прозвонили без четверти три и, словно радуясь наступившей тишине, заторопились рассказывать Виктору, как они рады его возвращению и потом долго жаловались на то, что им без него плохо, одиноко и пыльно, и что однажды их даже забыли завести и они проспали – не по своей вине! – сутки

Башня Смерти представляла собой универсальное заведение правосудия, работающее полный, законченный цикл: суд, тюрьма, казнь.

Змея спит на дне ущелья. Большая треугольная голова покоится на блестящей пирамиде величественных колец бесконечного тела. Стальные ромбовидные чешуйки тысячью окон-зеркал отражают южный полдень: на стенах расселины танцуют множество солнечных змеек. Черные впадины ноздрей медленно втягивают потоки холодного, насыщенного озоном воздуха и с шумом выталкивают наружу косматые клубы углекислого газа

Слово! Перед операцией вы его загадали, чтобы вспомнить, отойдя от наркоза. Это слово – мостик между «до» и «после»...

...время – это такая вещь, что нужно постоянно совершать усилие, чтобы оставаться живым. Время не дано нам. Мы даны времени, мы плывем по нему, как по реке. И штука не в том, чтобы переплыть реку, достичь другого берега и там сгинуть. Суть в том, чтобы плыть по течению или против него, нестись со стремниной или бороться с волнами. Каждое мгновение совершать усилие, чтобы чувствовать себя живым.

И что же это, интересно, за работа такая, где знают все детали еще не дошедшего до суда уголовного дела?

Наташа ехала на Гавайи в качестве переводчицы в компании респектабельных мужчин-врачей и оператора студии. Полет был долгий, невыносимые двадцать четыре часа в обнимку с соком и парочкой малопристойных видеофильмов.

Бездна может заглянуть в себя лишь глазами разумного существа, отделившись от себя каплей, и зеркалом его сознания уловить свою непостижимость, своё таинственное присутствие.

...помню моих Взрослых. Они у меня, знаете ли, не шли в ногу со временем. Окуджаву не слушали и Самиздат не читали. Зато по воскресеньям каждый раз имели застолье - сколько себя помню, опять же. И, в результате невинного созерцания мною (а за застольями я научился подсматривать ещё раньше, чем за девочками - можно смело сказать, что я имел осознанный опыт с Танатосом раньше осознанного опыта с Эросом) я таки конкретно усвоил, что застолья Взрослых - вещь жутко эксклюзивная (бо меня каждый раз выгоняли "спать"!) и вообще, там присутствует некий, как сказал бы Буратино, жжутко интерресный инициативный опыт (посредством того, "что пьют"!).

Сумерки. Чернильное пятно хочет съесть твои глаза. Плачет гуашью. Холод, слякоть и пустота в улыбке его. Чернота подступает неспешно. Крадучись. Ты представлял ее в образе бабы, а она совершенно беспола. Лицо белое. Смазанное. Руки гуляют.

Но в то же время Бахтин признавал авторитет школы и комсомола. Вместе с бурлящим разрушительным началом его нутро содержало и активную созидательную потенцию. Например, он по просьбе старшей пионервожатой за несколько секунд мог угомонить линейку октябрят.