Онтологические прогулки

...мировой исторический процесс является трагическим действом и развивается по классическим законам художественной композиции (Аристотель. Поэтика). Сутью трагического конфликта является стремление сознания обрести Вселенскую целостность, которая достигается индивидуально – творческим актом, а диахронически – генезисом форм культуры – именно таким образом разрешается трагический конфликт и достигается катарсис.

Как хитро запрятанная тайна жизни, музыка несет на своих волнах наш «кораблик» бытия, пронизывая всё живое и неживое, возможное и невозможное. Подобно энергии, пронизывающей атомы, молекулы, тела, эти волны способны источать слышимые (и не совсем) звуки, создавать из какофонии их многообразия гармонию. Мы – словно гости в филармонии у Бога.

Фантазия на тему новой эпохи.
Классический Модерн – пройденный в истории этап, он адекватен для периода формирования наций, национальных культур и государств как единиц общественного самоуправления в отдельных регионах, и неадекватен эпохе практической глобализации. Что же в таком случае остается? Думаю, что остается современность, как допускающий разнообразие синтез историзма с повседневностью, которую вполне правомерно считать «Неомодерном». Неомодерн – метафора, указывающая на необходимость возвращения от строительства к развитию.
Каким образом возможна история a priori? Это возможно, «если предсказатель сам творит и вызывает события, которые он предрекает».

...надежда является одним из отличительных свойств человека (надежда – сугубо человеческое качество), а бояться, испытывать ужас, пусть и неосознанный, могут даже животные. Это связано с человеческой, рациональной природой надежды, которая является достоверной через декартово cogito. Ужас, в свою очередь, обладает достоверностью через иррациональную, бессознательную природу. Посему надежда является достоверным смыслом жизни человека и самой жизнью.

До тех пор, пока наука, по крайней мере, для большинства ученых опирается на чувственную эмпирию, пока она может увидеть и пощупать предмет своих исследований, она убеждена в знаниях. Ее убежденность передается остальному населению тем, что эти знания позволяют создавать ощутимые материальные ценности и расширять пространство человеческого обитания. Но как только наука пересекает границу, за которой ее предметность уже не очевидна, когда очевидность вещей заменяется «очевидностью» показаний приборов и умозрительностью математических расчетов, она перестает легитимировать науку, в самом научном сообществе теряется связность и преемственность, начинается борьба теорий и мнений по любому поводу. Уверенность в науке пропадает и начинается ее деэлитаризация и десакрализация. Сложность мира и пути ее преодоления.

Субъект - своеобразная социокультурная матрица, общеприемлемая и морально легитимная программа достойной человеческой жизни. Далеко не все участники общественной жизни становятся ее субъектами. В эпоху Модерна субъекты концентрируются в элитах. В отличие от класса, элита бессознательна, это субъективная функция общественной жизни, а не продукт разделения общества по каким-либо признакам. Она угадывается по той степени уважения и доверия, которые оказывает ей население. Общество через нее как через инструмент формирует и регулирует свою жизнь.

Бытие вселенной, жизни, человека и духовности по-прежнему предстают как четыре «обыкновенных чуда», игнорировать которые невозможно в принципе в силу их очевидности, но и дать исчерпывающее рационально-логическое объяснение их бытию тоже невозможно...

Ойкуменальность, такое странное слово, можно трактовать как «межпределье». Ойкуменальность – теоретический постулат, полученный из Я-субъектов, площадки и навязанных коммуникаций. Далее – всё из нее.
Я и Другое – два конфигуратора общественной жизни. Я и мой Другой становятся взаимно непостижимой тайной и непреложной явью, открытостью и одновременно закрытостью. И тогда, опираясь на ойкуменальность каждого человеческого бытия мы получаем возможность говорить о специфике культур и решать проблему их взаимоотношения.

Процесс структурирования хаоса может быть описан синергетически, но лишь при условии, что не бывает ни абсолютного хаоса, ни абсолютного порядка. Общественная жизнь сама по себе не имеет ни симметрии, ни асимметрии, и то, и другое привносится действующими субъектами. Реально существующие «углы и заусеницы», они и являются «необходимой случайностью», выступают «заквасками», «факторами кристаллизации», зацепившись за которые обще-ственная жизнь начинает структурироваться, как демокритовы атомы, цепляясь друг за друга своими крючками.
Точки совпадение и разногласия, комплементарность Я-субъектов. Власть и оппозиция. Охлократия, демократия, авторитаризм, самодержавие.

Социокультурный субъект как теория может быть изучен только в единстве с экзистенциальным диалогом, со своим смысловым наполнением и с той ролью, какую играют в его формировании человеческие индивиды.
Точки соприкосновения и совпадения. Возникновение конфигуратора современности - интегрального социокультурного субъекта.

На улице видно мельтешение толпы. Люди непрерывно что-то делают и куда-то идут, кто в магазин, кто на митинг или выборы, кто-то с кем-то дерется, а кого-то задерживает полиция. Где-то вывешивают рекламу, или белье для просушки, где-то рекламируется новый политический лидер, и только по прошествии нескольких лет мы соображаем, что все это вместе означало революцию.

Смерть убивает лишь отдельное, жало смерти направлено только на то, что сформировалось как самость, как монада, как атом. Стихия же совершенно другой природы, ее нельзя убить, она вообще не умирает – она рассеивается, иссякает, растворяется, именно так "умирает" русский – рассеивая внимание, теряя связь, упуская единство. Однако, поскольку один раз связанное остается таковым навсегда, то, как живая память, русский вообще не умирает!