Проза

Всё там внутри дышало новизной, первозданной свежестью: холл с небольшим бассейном, широкие лестничные пролёты, зеркальный лифт. Дом был с иголочки.

Никто не знает, какие животные следующими станут людьми, даже Дарвин. Только общественно историческая практика это покажет. Однако просветленные личности, видящие истину помимо опыта, знают, что в ближайшее время людьми станут козлы.

- Толь Толич! Знаете, что? – при этих словах писатель с усилием снял с пальца перстень и протянул его собеседнику. - Вам с радостью дарю, в память о былом! Ведь вы мой первый учитель. Вы единственный мой наставник. Ну, конечно, наряду с Пушкиным, Гоголем, Толстым…

Мне ненавистна вся эта братия: ваятели, музыканты, актеры и актеришки – словом, люди искусства, как они себя величают. Я не называю среди них писателей, поскольку их, слава богу, больше нет: они вымерли, как древние динозавры и крылатые птеродактили. Эта популяция полностью исчезла с лица земли.

...я смутно чувствовал, что старые одежды на нас неким образом влияют. Не просто придают что-то походке, жестам, манерам (заставляют в знак приветствия кланяться и приподнимать над головой шляпу), но таинственно воздействуют на нашу жизнь, открывают ее сокровенные тайны и меняют судьбу.

Он утверждал, что будет живее всех живых, поскольку для остальных людей единственный реальный момент их существования – момент смерти – стирается, уничтожается, и только в его случае этот момент будет закреплен, из собственно момента сделается чем-то продолжительным и постоянным. Ох и замучил же он меня!

Ха-ха-ха… послушай, Вера, что он пишет, – сквозь смех продолжил Вадим: «От души поздравляем с победой в джекпоте «Русское лото». Ваш выигрыш составил восемьдесят четыре миллиона двести тысяч рублей. Ваш бар-код (такой-то)…

Не надо целовать мои туфли, они потеряют свой блеск. Сейчас мы выйдем во двор, там ты увидишь девушку у костра, – заговорщицки подмигнул Андрей. – Ты должен подойти к ней и сказать: «Что вырядилась, краля? На смотрины к нам, что ли, на нашу помойку пожаловала?». Запомнил?

Из интерната нас выписывать очень не хотели. Уговаривали! «Петенька-Васенька, живите здесь! Вам что, плохо, что ли у нас? Мы о вас заботимся, кормим, обследуем, телевизор у вас цветной. Зачем вам уходить в этот жестокий, равнодушный мир?!». Грешно плохо думать о людях, но, нянечка сказала, что у них уменьшался какой-то доход. В связи с нашим уходом. Знали бы воспитатели, директор наш, как мы долгими, бессонными ночами мечтали о вольной жизни, как колотилось наше сердце, одно на двоих, в предвкушении СВОБОДЫ!

...Понимаешь, это яркая метафора одиночества. Хотя картина называется «Двое». Был такой художник Виктор Попков, он получил за эту сложную и откровенную работу Гран-при на выставке в Париже. Он уловил и описал парадокс и нелепость человеческой жизни. Став ближе к друг другу, люди вдруг становятся чужими. И пугаются внезапного одиночества...

Жизнь, словно красный напиток белых людей, горька на вкус и ароматна на запах, кружит голову и веселит дух, блаженна до тошноты и боли, навязчива и холодна, её хочешь ещё и забываешь всё. Она, как грибы шамана...