Рейтинг публикаций

В чем феномен Триера? Конечно, в некотором смысле, критики правы, что он выбирает исключительно странные, утрированные сюжеты, и герои его такие же странные, отрешенные, инопланетные. Сексуальный подтекст у фон Триера глобальный и тоже – сверх аномальный. Этим он прекрасен. Этим же он так непримиримо ужасен.

Жизнь Берлина 1920-х годов, по словам её свидетеля Владислава Ходасевича, двигалась в «блестящем бреду», и чтобы в нём заметить что-то достойное внимания, этому чему-то надо было бы выглядеть ещё более блестящим, более бредовым, мотоциклетным и синематичным. Или танцевальным.

Русская Грейс, угадывай \ Правду Догвиля! \ Иволга в Волгу падает. \ Правда в подлости. \\ Или все люди големы, \ Или повсюду Догвили. \ Ты гордая, \ Тебя угробили.

– Киевская – Краснопресненская –

Как-то вздумалось мне отыскать у своих земляков отличительные черты. Ведь у жителей разных мест – свой норов, говор и даже выражение физиономий. Речь не о том, что они, физиономии, соответствуют ландшафту – с той же непреложной закономерностью, как, например, лицо жены с годами становится похоже на лицо супруга

Тот май был холодным, и на Пелагею-заступницу \ Вдруг выпала каша из мокрого, вязкого снега. \ Меня разбудила вечерне-случайная спутница, \ Шепнув шелестяще: "Встаё-ом. С добрым утром, коллега!"

...в санпропускнике за сутки происходит столько всего, что любые литературные проблемы, трудности творческой самореализации и прочие житейские неурядицы стремительно теряют в своем трагическом весе...

Он увидит табуированное дно парижского андеграунда, где царствовал в то время изуродованный в битвах Первой мировой одноногий трансвестит «Изабелла» и будет собеседником министров и академиков. Он увидит то, что видели очень немногие и больше многих поймёт….

репортаж из автобуса военных крысят \ ваше величество Войнище! \ всё больше зловонных-несчастных-нищих — по миру-в одной рубашке-с сумой \ ты — смерть! ты — вой — отвратительный вой нищих

Чтобы передать ощущение тоски, художник развоплощает мир до тусклых, невзрачных, монотонных по своей гамме «кусочков», волнообразно, причудливыми «полями» расходящихся вокруг разрушающейся, подчиняющейся хаосу фигуры наблюдателя; в хитросплетении линий смутно угадываются очертания лица; картина подчинена грустным глазам, восприятие мира которыми, возможно, и передано в работе, представляющей собой нетривиальную психологическую метафору.

...мы живем в постконцептуальное время, когда даже в среде экспериментального, расширенного кинематографа актуальным является уже не саморефлексия, (...) а умение сформировать действенную концепцию, выстроить месседж, адресованный во вне, реабилитировать искреннее желание диалога со зрителем как с собеседником и даже с соавтором, учитывая тот факт, что произведение в «окончательном виде» складывается в голове у зрителя.