Рейтинг публикаций

...поборники прав человека и общечеловеческих ценностей не нашли бы в китайской толпе никакого понимания.

...взять десять кинокартин и посмотреть, что говорят конфигурации их сюжетов, их герои и поэтика – о стране, об общественном организме, о времени.

А когда уезжал он, всякий раз плакала душа, и образ любимый в ней исчезал, и в обратную сторону уже он отправлялся, и дорога казалась быстрей ему, мелькали деревья, и глухота наступала, и не было больше птицы в его голове, и не проницали его звуки и забывался он сном.

Как любой другой внутренний эмигрант он отвергал все то, что ему навязывалось в качестве новой культуры «хардкора». Отвергал чужеродные книги и бездарное кино, такие же одноразовые, как пластиковые стаканчики и презервативы, разбросанные возле мусорных баков. Он презирал новоязычный жаргон, распространившийся среди сборища тупиц, враждебных ко всему, но более всего враждебных к телу той ни о чем не подозревающей России, которое они насиловали своей разлагающей тупостью.
Возможно, именно такое презрение испытывали белые эмигранты, покидавшие страну, наводненную непонятным большевицким новоязом и разгулом беспризорности, но только теперь бежать было некуда. На этот раз пошлый сарказм и жестокость охватили всю планету, так что эмигрантом на ней сделалось само человечество.

Наиболее таинственным и неизведанным вопросом метафизики является вопрос, впервые сформулированный Лейбницем, а затем вновь поставленный Хайдеггером: «Почему есть Нечто, а не Ничто?» Этот вопрос настолько первостепенен в своей значимости, что его безо всякого преувеличения можно определить в качестве свидетельства метафизической потребности в человеке.

Согласно второй идее Бодрийара, присутствие объекта перечеркивает не пустота, а его удвоение, когда из-за своей «тучности» он перерастает самого себя и в конце концов фактически исчезает из сферы бытия.

...СССР - не тыловая база Мировой революции, он её боевой штаб, её укреплённая цитадель; все остальные коммунистические группировки - это партизанские отряды на вражеской территории...

Татьяна Анатольевна сидела передо мной в простеньком бирюзовом платье, степенно благоухая незнакомыми духами, такая загадочная, привлекательная, но почти чужая

Спишь, а жизнь уже повернула налево.

Единственно возможная линия в рисунке, единственно возможная последовательность слов… – возможно ли точно перевести Блейка? На мой взгляд, нет, невозможно. И то, что я предлагаю прочесть на этой странице, – лишь впечатления от его стихов, вызванные ими вариации, бледные и смутные отзвуки его песен…

Мне казалось, что когда я увижу ноль, то умру. Но я не умирал.