Рейтинг публикаций

Сотни людей, благодаря его гравюрам, попали в застенки инквизиции. Признавались во всем. Колдуны и демоны. Гойя их разглядел. – Рисуй еще, – говорили ему признательные инквизиторы.

Ни одна научная или художественная книга не ответит на вопросы, поставленные в «эго-романе» Ольги Татариновой, равно как и не расшифрует данные в ней ответы.

Предположим, что и действительно некие "мы", а именно русские классики пера, вышли из гоголевской "Шинели". Тогда получается, с некоторой точки зрения, если учитывать то значение, какое до сих пор еще имеет русская литература как фундаментальное явление национальной культуры, что те мы, кто вырос и воспитался внутри этой культуры, являемся, нет, не учениками Дьявола, это было бы слишком круто для нас, а несколько иначе, все мы - бесовы дети.

...богоискательские устремления А.Б. шли, как говорится, в ногу с веком.

Вот и пришёл к нам Виктор Ширали с его старческой «Песнью песен», подобно престарелому царю Соломону и, кстати, в его же возрасте.

...чем больше «объемлешься поэтом» – тем выше ИМ восхищение и всегда непосредственно, и никогда наоборот, и дальше – больше, больше…, при том, что живой Пушкин никогда не озабочивался стать иконостасом. Просто заданный им стандарт качества его жизни пронизан столь высоким Идеалом, что кажется и превзойти его нельзя – хоть бы каким боком «к нему прикоснуться»! Поэт и поэзия слились в нём в вершинной иерархии «структуры личности», и в видах этой «конечной точки» все мелочи жизни оказываются не более чем муравьиными хлопотами у подножия холма.

К счастью, Витгенштейн сохранял чувство юмора. Так, он поехал в начале 1937 года в Норвегию и сломал там ребро.

...линия проколотого нерва, ведомая Леоновым от Достоевского (и цветовая гамма у него часто серо-бело-чёрная, как у Фёдора Михайловича); эта боль – за униженных и оскорблённых, количество которых у ХХ веке увеличилось в геометрической прогрессии.

.

«Медальоны»… О ста классических сонетах о писателях, поэтах, композиторах разных эпох и народов можно было бы ещё многое сказать, сопоставляя мир чувствований и оценок Северянина с оценками критиков и собственным восприятием. Но одно несомненно – этот сборник неоценимый и недооценённый вклад поэта в русскую и мировую культуру.

Апофатика есть непременнейшая черта той литературы, какой я хочу

При рассмотрении вопроса о том, как Г.Ч. относился к эпохе «серебряного века» – лучшему времени его собственной жизни, сразу возникают некоторые недоумения.