Рейтинг публикаций

Да-да, новый рассказ Андрея Башаримова – шедевр медленного чтения. Скорость перемещения зрачка-курсора может быть разной и достигаться самыми сложными и навороченными способами. Башаримов выбрал самый простой и, оттого, вдвойне остроумный. Вы поймёте его прелесть, когда доберётесь до конца «Медленной руки», главное тут не торопиться, не впасть в заблуждение первых, коротких фраз. Впрочем, текст этот можно читать и в режиме ускоренной перемотки. Тогда он превращается в текстуальный мультик. Ах, ну что за прелесть эти сказки!

И теперь все, у кого была хоть какая-то пара копеек в кармане, рванулись в кухню-буфет, все сметая на своем пути и первые сорок «Мiss» (из двухсот) из этого именного «куриного» хрустального помета исчезли из шикарной кухни так же внезапно, как и появились.

На столе у неё стояло штук двадцать фотографий в рамках – новорожденные дети, дети вокруг утыканных свечами «с днём рождения!» тортов, подростки в обнимку с велосипедами. Фотографии еврейских свадеб. То ли у неё была большая семья, то ли это была такая хитрая реклама – мамочке, от благодарных и счастливых уголовников, – вместо больших сроков мы наслаждаемся жизнью в семье на свободе. Я не успел её расспросить

Кажется, это первый писатель нового тысячелетия - по подходам своим, по мироощущению, Башаримов сильно отличается даже от своих предшественников (нового романа, концептуальной парадигмы, от Сорокина и Тарантино), из которых, вроде бы, органично вышел. Мы присутствуем сегодня при вхождении в литературу совершенно нового типа высказывания, которое требует пересмотра очень многих привычных для нас вещей.

Ты действительно очень умный. Умрешь последним.

Тексты Насти Трубачевой мне прислал наш постоянный автор Андрей Башаримов. Его вкусу я доверяю - как в литературе, так и в жизни. Да и тексты оказались прелестными. Поэтому мы и даём их в мартовской подборке <Эгоиста>. Про саму Настю мне мало что известно. Башаримыч говорит, что происходит Настя из Москвы, а сейчас находится в Германии, где пишет что-то научное. И у меня нет резонов ему не верить.

...манда по-арамейски это гнозис — тайное, скрытое, доступное только посвященным знание.

Настоящая живопись требует или молчания, или наоборот — эмоционально окрашенных восклицаний...

Спрашивает она его, что он чувствовал. А я улыбаюсь во весь рот. Давай, думаю, соври ей что-нибудь! Расскажи, что я никакая любовница. Давай! И тут он выдает: плохо ей. Похоже, не любят ее, и она не любит. А потому без души у нее все получается. Жалко ее.

Она раскрывает руки и показывает – поле широоокое. Он сводит руки: а посреди поля – скамееечка. Маахонькая. А на скамеечке – можно потрахаться.

Ехал я на метро, стоя всю дорогу, чтобы не измять костюм и плащ. Костюм сшит дома шесть лет назад, и ради интервью пришлось похудеть под костюм; в результате, вещь сидела как влитая; а, вдобавок, я благородно осунулся. Худоба мне очень к лицу. Я сразу выгляжу намного благороднее; намного лучше, чем с наетой рожей

Каждый день и каждую ночь я жду, что ты придëшь или подашь // мне весточку о возвращенье, чтоб я могла // начать своë путешествие и поприветствовать тебя аж // в далëкой стране Взвихренного Песка.