Рейтинг публикаций

...если различие между отдельными вещами сводится исключительно к различию в степени, то отсюда необходимо следует, что в субстанциальном отношении между ними имеет место полная однородность, следовательно, различие между отдельными вещами лишь феноменально, тогда как их субстанция сама по себе одна и та же.

Очевидно, через перевод должны быть видны основные черты авторской стилистики и сама авторская мысль, но прежде всего нужно, чтобы перевод оставался поэзией, а не прозаическим пересказом или научной статьей на тему оригинала.

...Проблема, однако, в том, что мы не знаем, в чем заключался этот обряд. Никто из его участников (в том числе Геродот и Плутарх, которые тоже прошли посвящение), так никогда и не рассказали о том, что видели. Судя по всему, что-то гораздо более серьезное, нежели просто клятва, удерживало их от откровений[6]. Известно лишь, что после обряда у людей исчезал страх смерти.

Идея исключительной «философичности» русского слова весьма актуальна. Сегодня она очень востребованная нашим обществом. Косвенным подтверждением актуальности этой идеи стал нынешний беспрецедентный по массовости, стихийный, часто очень наивный интерес к истокам русского языка людей, весьма далеких от академической, явно прозападно настроенной лингвистики и потому враждебной им. Именно в истоках русского языка и в его глубинных смыслах люди хотят видеть ответ на вечные философские проблемы.

Он не хотел каяться, этот старик. Напоследок сказал: «Темное прошлое ушло на задворки сознания...»

...в каком бы отношении человеческая жизнь нами ни рассматривалась, ни в одном из них полная удовлетворенность решительно невозможна. Исключение, правда, составляет духовная жизнь человека: религия, искусство, наука и философия — это те немногие оазисы посреди жизненной пустыни, которые, наряду с общими всем людям потребностью во сне и склонностью питать надежды, делают нашу жизнь более или менее сносной...

И по экрану солнце прыгает, \ Потом бежит по нашей лестнице, \ Так, что полцарства нам завидует, \ Кому-то хочется повеситься. \ А мы смеёмся, будто облако \ Играет с нами в кошки-мышки. \ Вдали гроза хохочет с рокотом, \ Сгружая злобные излишки. \\ Мы проскочили между вехами. \ Смотреть не надо – станет страшно. \ Я слышу голоса: «Приехали!» \ Чьи голоса – уже не важно.

Природа не приемлет пустоты – \ И заживают раны после боя; \ Да, скрипок нет, но подойдут альты; \ Зелёное заменит голубое. \\ Сбегут метели, сгинут холода, \ И голая земля затянется травою; \ Сугроб сойдёт, исчезнет без следа. \ Следы зимы теряются весною. \\ У колеи вода отъемлет бег, \ И в талом небе полночь отразится. \ Часы ночные для усталых век: \ Им бденье звёзд над белым полем снится.

...Достоевский запросил у Каткова неслыханную для себя плату — по 300 рублей за лист. Раньше тот платил куда меньше. Хотя «богатый» граф Л.Н. Толстой получал — и это хорошо помнил Достоевский — по 500 рублей за лист «Анны Карениной». У Достоевского выбора не было: как и в годы «каторги» у издателя Стелловского, да и у того же Каткова нужно было продавать работу вперед. Ни он, ни любой другой русский писатель XIX века, живший исключительно литературным заработком, на «богатство» рассчитывать не мог.

Странно, как люди, которые вовсе не должны, казалось бы, стать вам близкими, вдруг превращаются в родных людей. Как мистер Темпл, например.

Некоторые проблемы, выходящие за круг рассмотрения наукой и религией, тем не менее, никуда не исчезают. Некоторые из них являются предметом неизбывного интереса, в частности, та, которая касается запредельного для наших ощущений (потустороннее). Ниже изложены соображения по этой проблематике.