Рейтинг публикаций

...без всякого сомнения, в живом теле деятельность мировой воли (...) неким образом ориентирована на самосознание, недаром биологическая эволюция связана в материальном плане – с цефализацией, а в психическом плане – с прогрессией ясности сознания.

Как можно доверять его, этот «материал», кому попало? Да нет, я не морализирую, упаси Бог, я просто размышляю и удивляюсь

Мы не знаем то, что знаем всё.

Жизнь - это выживание.

..."образный" подход заложен уже где-то в самом начале, его можно обнаружить не только в представлениях, но и в абстрактных обобщениях. Но Бергсон предлагает не только не избегать этой тенденции, не только не закрывать глаза на данное обстоятельство, которое в любом случае имеет и будет иметь место, а, напротив, взять этот факт и поместить его в самый центр философского здания.

...современному библиофилу не столько интересно, как говорил Заратустра, и даже не что говорил Заратустра, а – почём говорил Заратустра.

Главной функцией традиционного языка было познание мира, общества, человека. Функция же стандартного языка – не познание, а воздействие на мир, создание нового мира.

Для того чтобы глубоко чувствовать, надо много знать. Это формула перехода знания в чувство. Весь «фокус» в том, что, по мере углубления знаний о предмете, интеллект формирует его все более точную модель, обладающую свойствами данного предмета. Знание переходит в чувство.

...в музыке не поймешь, то ли ты рождаешься из нее, то ли она из тебя, собственно, это процесс мгновенного и постоянного переключения двух модусов. Это и есть семиотически точное описание процесса мимесиса. Всматриваешь в зеркало свое отражение и тут же получаешь его из зеркала.

Изучая биографию философа, можно прийти к выводу, что тот обладал глубоким личным интересом к религии, однако любые попытки  определить, в какой степени его идеи применимы к данной области, должны учитывать всю специфику его отношения к религиозному феномену, не останавливаясь на рассмотрении лишь редких фрагментов его трудов, так или иначе касающихся этой темы. Это тем более справедливо, что замечания Витгенштейна по вопросам этики и религии, разбросанные по его работам,  отчетливо соответствуют  общей линии его философствования и непосредственно вытекают из нее, что более чем оправдывает интерес к <теологической> стороне его наследия.

Кусочек большого сна, приснившийся маленькому, становится частью его сюжета, решеткой его пространственно-временной темницы.

Нарушитель закона, преступник, в американской истории был всегда более популярным героем, чем государственные деятели, бизнесмены или люди искусств. Он воплощал индивидуальную свободу, доведенную до логического конца.