Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Под вечер разговор про золото возобновился. Дед Касым ненароком упомянул про свой «неприкосновенный запас». После этого Горя думал весь вечер. Молча курил, смотрел в окно, где из-за снега все равно ничего не было видно

Ничего необычного сначала Тряхомудьев не заметил, но, приглядевшись, увидел нечто такое, что в корне изменило его представление о Сюзане

Когда утонул мой восьмилетний брат, отец в один день состарился и ссутулился. Он сидел на табурете, сжав ладони коленями, и плакал. И вдруг тихо произнес: «Кому–то нужна была чистая, безгрешная душа моего мальчика!..» Кому? Для какого блага?..

Мимо счастливых кукурузных полей все шли к верхней роще акаций. Там обычно устраивали родительский день. Сколько было вокруг радости! Голопузые дети, измазанные ягодами и шоколадом, бродили там и сям с банками в руках. И как гимн родительского дня звенели кругом свистульки из стручков акаций. Там было много знакомых друг другу людей, все работали на одном предприятии и жили на одной барачной улице, расселяемой профкомом

С каждой деревни здесь можно писать один и тот же портрет. Это известковый изволок, желтые тропы змеятся от причала к подворьям. Прощеленные ветрами, будто клали без раствора, стоят бутовые цоколи изб и клетей. Срубы темные, не обшитые, дубит их на верхотуре непогодью. Окна с геранями, и в метель и в ведро глядят широко за Волгу

Люди помнят седого козла… Выходил рогатый черт из разбитой бабкиной подворотни, трясся с похмелья и хрипло блеял. Мужики жалели его, как своего, подносили. И пил козел прямо из стакана, текло на бороду… Молча благодарил добрых людей, а жадных – охмелев, сажал на рога

И вот приятель Патриарха начал рассказывать про один свой рассказ, в котором он описал сущность искусства. Там была такая вот тонкая метафора: люди, собравшиеся на площадке для игры в волейбол, огороженной площадке, перекидываются мячом. Ловят, кидают обратно через сетку. Только мяча на самом деле нет – он воображаемый

Литературные чтения, устраивавшиеся в пригороде мегаполиса, привлекли много людей. Проходили они в специально построенном под эти цели здании, стилизованном под античный амфитеатр

Я совершенно размякла, бормотала и шептала и стонала сама не знаю что, не вслушиваясь, лишь бы хорошо шепталось, и извивалась на постели, держа трубку у уха... Мы кончили одновременно. Как настоящий писатель и читатель. Мир изменился, все стало хорошо и креативно

Но собирала она не деньги, а внимание, участие, сочувствие, восторг, влюбленность – что угодно, любой свет, даже самый маленький лучик внимания, лишь бы он падал на нее.... она потеряла счет – любая крошка света была ей дорога, она никогда не была уверена – может, эта крошка – последняя

Мама сдавала сессию и – родила меня – практически одновременно. Вышла к финишной прямой, держа меня в вытянутой вверх руке, как факел горящий, как кубок за героизм...Одеяльцем мне был ее диплом...А что, девочка умная, обаятельная, упрямая – ну что там такого, подумаешь – экзамен сдать да ребенка родить.. а все же – героизм. Из маменькиных дочек – в мамочки. Сама еще девочка, а гляди-ка, в руках – розовый кулек. И оглядывается вокруг гордо– апрель, капель, желтая коляска... кажется, что все ее слушаются, она – королева