Литературная критика

В гражданской войне мы потеряли около 20 миллионов человек и трактуем эту цифру чуть ли не в том смысле, что <эта страна> не имеет права на <достойную жизнь>. В 1918-1919 гг. в Индии скончалось от гриппа тоже 20 миллионов. Но это обстоятельство (не замеченное цивилизованным миром) вовсе не ввергает индийцев в ступор национального самоотрицания, как и то, что сразу же после обретения независимости в 1947 году в стране были убиты около полумиллиона человек (резня между индусами и мусульманами).

Есть люди, которые думают, что в регулярных припаданиях к кнопкам должна быть какая-то стратегия, какой-то рассчитанный смысл. Но нет смысла, как нет его в курении табака, гашиша и марихуаны.

Предварительно мы сговорились разделить главный приз между поэзией и прозой, но Президент Академии современной российской словесности Наталья Иванова была непреклонна: <Банк нас не поймёт>. Тогда подумалось: ну, да, теперь уж точно большая проза:

Ни хрена я не помню. Понял это только сейчас, когда мыл в раковине посуду (надо сказать, что мой кабинет на всякий случай оборудован кухонной раковиной и расположен на кухне). Мыл - и вспомнил дефолт. Смешно сказать - нашел что!.. Другие люди раскулачивание вспоминают, голод, войну, - а я, как какая-нибудь эта: Покоренье Крыма, мля!..

Если обратиться к главным приметам нашего литературного времени, одной из них, на мой взгляд, будет то, что лично мне хочется обозначить как феномен "бедного срулика".

Я открыл: мы с женой неправильно питаемся. Совсем забыли, что такое <икра кабачковая>. Яичницу едим только по праздникам. Лапшу <Доширак> даже не пробовали! Это истощает наши физические и финансовые организмы.

Андрей Левкин написал первый роман (<Голем: русская версия>), а издательство <Олма> выпустило его в серии <Оригинал>.

Всем моим друзьям немножечко посвящается (И еще о книге <Избранник> автора Павла Мейлахса)

Важнейшей из литератур является спорт. Мы с олимпийским спокойствием отметаем беспомощные инвективы Миши Вербицкого: спорт -- это по кайфу, а Вербицкий -- говно нации, хотя в его гавканье и есть толика смысла: многие виды спорта были изобретены говноименными с целью причиненья вреда Народу.

Сидели в <Экслибрисе>, слушали португальские песни. Они очень грустные, потому что раньше Португалия была огромной империей, а потом англичане отовсюду португальцев поперли, и теперь у них ностальгия почище еврейской.

С утра всё болит. Злобный карлик Бавильский колдует, шоб я умер скорей. А дело постинтеллектуализма всё крепчает и уже побеждать начало кое-как.

То, на что я, не токмо литературный критик, но и, смею думать, не худший добропорядочный российский обыватель, надеялся жалкими остатками своей добропорядочной обывательской души, - так и не свершилось! Вернее, свершилось, но только отчасти. И лучше бы не свершилось вовсе.