Небытие идеальных сущностей (к метафизике порнографии)
— Сергей Малашенок
(21/07/2002)
Все помнят, что в детстве и юности мы то лихорадочно листали тома благороднейшей классики, выискивая места про это, то, наоборот, пропускали их с каким-то беспокойством. Потому что и сама жизнь где-то порнографична, и даже порой настолько порнографична, что так называемая порнография кажется ее романтической версией. И то, что борьба с порнографией, это также и охранительное мероприятие, не для кого не секрет. Дело не только в СПИДе или в демографии, дело, прежде всего, в свойственном всем бюрократическим элитам стремлении управлять всем, в том числе и развратом. А что охраняешь, то и имеешь.
Рыбный четверг. Прокуратура против Сорокина.
— Лев Пирогов
(17/07/2002)
Заставили писать про Сорокина в "Независимую газету". Я ж обычно туда не пишу, только в "Экслибрис", так что это типа как повышение. Тем более - на первую полосу. Встал в восемь утра, настрочил, думаю, как слава настигнет меня. А они - хер!.. - говорят: "Мы там немножко поубирали про Прокуратуру". Ну поубирали и ладно (думаю я). А потом беру газету и начинаю читать.
Как бы это деликатнее выразиться... Я, граждане судьи, этого не писал. У меня исходники остались! Вот, сравните, пожалуйста.
Как бы это деликатнее выразиться... Я, граждане судьи, этого не писал. У меня исходники остались! Вот, сравните, пожалуйста.
Моя история русской литературы № 4. Иллюзия величия.
— Маруся Климова
(16/07/2002)
Вообще, с годами я научилась не доверять слишком явным символам человеческого величия и духовности, именно они, как правило, и используются для того, чтобы сбить с толку толпу, увести людей по ложному следу. Теперь мой взгляд прежде всего инстинктивно ищет менее заметные детали, ускользающие от поверхностного взгляда обывателей.
Пригов и концептуализм: проблемы критики. Еще раз о <Махроти всея Руси> Дмитрия Пригова.
— Михаил Клебанов
(15/07/2002)
Итак, что же такое Махроть? Прежде чем речь зайдет об этимологии, необходимо вспомнить о весьма немаловажной в творчестве Пригова тенденции, очевидной даже сквозь мишурное одеяние анекдотических "рассуждений" - отношение его к России как к местожительству, к своему месту на российской бытовой и литературной почве в должной мере серьезное. Неоспоримый факт, что у всякого русского литератора на каком-то этапе возникает необходимость персональной интерпретации сущности необъятного российского феномена и всего что с ним связано.
Аутсайдеры (триптих)
— Сергей Малашенок
(14/07/2002)
Имеются в виду Иисус Христос, Гамлет и Раскольников - герои трех знаменитых литературных произведений. Все три текста по сюжетной канве являются политическими детективами, если учесть, что и в <Преступлении и наказании> в центре водоворота страстей все же поставленный <вообще> вопрос о власти, то есть политический вопрос. Главные герои всех трех историй молодые люди необычайных дарований. Кажется, при таких талантах, они могли бы достичь любых целей, любой власти, принести много пользы, но почему-то они выбирают из всех путей пути самые неподходящие, ведущие к страданию и гибели, и не только их самих.
Знаки препинания №22. Хроника пикирующего бомбордировщика.
— Дмитрий Бавильский
(14/07/2002)
Ведь в чём главная сила и смысл толстого ежемесячника, который (не я утверждаю) - явление сугубо российское и т.д.? В том, что литература - единственный вид искусства (кроме, разумеется, ещё и тв), которое в провинции можно потреблять примерно на том же самом качественном уровне, что и в столицах. Потому что, журналы везде - одинаковые. И огромадные размеры земли нашей - первейшее условие существования капиллярной сетки литературно-общественных ежемесячников. Которые, между прочим, столичный рынок молодым да бойким издательствам уже сдали без боя. Чем же еще пристать, как не Уралом, да Сибирью, Поволжьем да Дальним Востоком?
Рыбный четверг. Трусы Хакамады.
— Лев Пирогов
(10/07/2002)
Записывали передачу для радио. Хакамада минут двадцать с жаром говорила о том, какое несчастное говно неконсолидированный российский народ и как ему не хватает национальной идеи. Я почуял интересное и спросил, какая же национальная идея нам нужна. Хакамада заявила, что, мол, такая, которая здоровый индивидуализм, который сплотит народ. Я со свойственной мне интеллигентностью решил, что чего-то не понял, и уточнил. Она говорит, ну как, вырастить сына, посадить дерево, построить дом...
Короли и капуста 2 или упоение собственным ничтожеством.
— Сергей Малашенок
(08/07/2002)
Человек в этом мире настолько слаб и беспомощен, что наличие его не имеет никакого принципиального значения для решения сущностных проблем этого мира. Не имеют значения его мысли, вкусы, радости и хвори, его отчаяние и его судьба. Принял эту точку зрения - делай Воланда своим героем. Капитуляция подписана - полная и безоговорочная капитуляция. Такая капитуляция в который раз подписывается читателем - слабым, беспомощным и очень занятым. Тратить время и силы на то, что вкупе с ним ничего не значит и бесполезно в борьбе с этим миром? Зачем, если есть мечта? Мечта- Воланд или Мефистофель, Всадник высоких равнин или Фандорин, комиссар Мегре или Чапаев и Пустота... Мечта о силе равна мечте об истине. Так возникает привычка к упоению своим собственным ничтожеством.
Моя история русской литературы № 3. Наше все. Метод редукции.
— Маруся Климова
(08/07/2002)
...Представьте себе, барин в халате в собственной усадьбе встает утром, заказывает себе чашечку кофе, садится за письменный стол и пишет фундаментальную книгу солидного размера - <Войну и мир>. Ясно, что это труд на века! Куда там затравленному эпилептику Достоевскому! По этой же причине и Горький с Лениным разглядели в Толстом <матерого человечища>: Однако, по моим наблюдениям, обыватели, признающиеся в любви Достоевскому, несмотря ни на что, куда менее опасны, чем те, что любят Толстого и Пушкина. На месте налоговой инспекции и других правоохранительных органов я бы уже давно обратила на последних более пристальное внимание:
Рыбный четверг. Dead can dance.
— Лев Пирогов
(04/07/2002)
Был у меня такой странный день лет пять, наверное, назад, когда отчитав студенткам лекцию, сел попой на стул на кафедре и стал лениться ехать домой (а может, тщился продлить в душе приятные воспоминания о студентковых, допустим, коленках), а на столе валялась огромная Библия - в целях научного атеизма, надо полагать.
Знаки препинания №21.Книга Мануэлы. <Всё о моей матери> Педро Альмадовара, показанный на <РТР>
— Дмитрий Бавильский
(04/07/2002)
Трансвестизм примеряется как платье: это необязательно мужчина, который хочет выглядеть как женщина. Это любые попытки быть сверх того, что даёт природа. Ярко накрашенная женщина - тоже трансвестит, потому что она копирует внешние признаки женщины для того, чтобы стать женщиной больше, чем она есть. В этом смысле, любые попсовые (и не только попсовые) имиджи, преувеличивающие те или иные стороны сценического образа - трансвеститские попытки стать кем-то иным.
Знаки препинания №20. "Тятя-тятя"- закончился очередной конкурс сетевой литературы <Улов>.
— Дмитрий Бавильский
(04/07/2002)
Всё это ваши стереотипы, - говорит идеолог и организатор "Улова" Дмитрий Кузьмин, - сетевой литературный конкурс не обязан открывать новые имена, он лишь пытается навести порядок в рунете, захламлённом и переполненном графоманскими текстами, хоть как-то структурировать это пространство. Раз уж так получилось, что грамотно, профессионально написанные тексты соседствуют на сайтах вместе с продукцией начинающих, следует признавать это как данность и работать именно с этим.
Бочка Дегтя. Заметки на полях сетевых публикаций.
— Денис Иоффе
(30/06/2002)
"... за исключением * * *, в области русского языка и литературы есть два типа журналов: журнал-помойка и журнал-клоака. И те и другие плохи, но на помойку иногда выкидывают что-нибудь полезное, и некоторые даже специально отправляются за ним на поиски. Но какую бы полезную вещь вы ни бросили в клоаку, она основательно измарается и рискует утратить свою полезность."
(Из письма, адресованного автору настоящих заметок).
(Из письма, адресованного автору настоящих заметок).
Знаки препинания № 19. Занавешенные картинки.
— Дмитрий Бавильский
(28/06/2002)
Ещё Набоков переживал в одном из своих романов по поводу невозможности превратить читателя в зрителя. Хотя иерархия видов искусств - вещь весьма относительная, есть, видимо, у литераторов некие комплексы перед музыкой или, к примеру, перед изобразительным искусством. Иначе как объяснить, что многие авторы пытаются добиться предельной изобразительности своих текстов или создать в тексте аналоги музыкального звучания?!
Моя история русской литературы. Чаадаев, Фонвизин, Радищев.
— Маруся Климова
(27/06/2002)
...Потемкин был, в сущности, едва ли не первым в России сознательным творцом виртуальной реальности, призванной подменить собой реальность настоящую. А борцом с такой виртуальной реальностью и должен был прежде всего ощущать себя Радищев, то есть, как и положено диссиденту, он ощущал себя носителем некой правды, умело и намеренно скрытой, по его мнению, от глаз остальных людей, включая императрицу. Именно этой правдой Радищев и хотел поделиться с окружающим.
Рыбный четверг. Орфей в аду с огурцом.
— Лев Пирогов
(26/06/2002)
Мы знаем себя со слов свидетелей, даже воспоминания - рассказы со стороны. Потому и страшно умирать, что смерть - это деобъективизация, окончательная Existence, о которой твердили Сартр и большевики: о тебе рассказать некому, и сам о себе не расскажешь, умер... И отправят чистить сортиры со всем твоим "багажом", "опытом прикосновений" и прочей неповторимостью.
Рыбный четверг. Памяти Носова.
— Лев Пирогов
(19/06/2002)
Забавная статья Ольшанского в <Завтра> - вроде как в продолжение дискуссии <о косной и косноязычной словесности>. Чувствуется и лишний риторический пафос, и связанные с дискурсивным неуютом на новом месте натяжки, но все равно читать ее было приятно. Особенно на фоне <дискуссии>. Неофитская кровь... Вот тоже дельное в жанре Митиного внезапного ренегатства.
Знаки препинания № 18. Последний романтик Аркадий Драгомощенко: наблюдение за наблюдающим.
— Дмитрий Бавильский
(18/06/2002)
Драгомощенко - наш последний романтик, пытающийся жить и мыслить предельно концентрировано, без поблажек и поддавков. Он убеждён, что поэзия - последнее прибежище свободы в несвободном (стандартизованном, постмодернистском) мире. И что это даёт ему право писать так (сложно), а не иначе.
Всё равно, кому будет нужно, прочтёт; всё равно, тот, кому будет нужно не испугается этих барочных развалин, всех этих кругов руин распадающейся на наших глазах, жизни.
Всё равно, кому будет нужно, прочтёт; всё равно, тот, кому будет нужно не испугается этих барочных развалин, всех этих кругов руин распадающейся на наших глазах, жизни.
Моя история русской литературы. Писатель и читатель.
— Маруся Климова
(17/06/2002)
...Достоевский очень сильно повлиял на всю мою жизнь. (...) постоянно и по сей день продолжает давить на психику и определять все мои действия и поступки, причем я даже этого, видимо, и не осознаю, и избавиться от него невозможно, я хочу избавиться, но не могу. Мне кажется, чтобы избавиться от этого Достоевского, нужно уехать куда-нибудь в другую страну, где живут нормальные здоровые люди, не поголовные мазохисты, как в России, а люди, которые, может, и любят Достоевского, но так, отстраненно, как экзотику, а не с безумно вытаращенными глазами, исступленно и в экстазе, не рвут на себе рубаху, не блюют на себя и на окружающих, не валяются в грязных канавах и не ловят от этого кайф.
Железная каравелла и королевский пожар.
— Элина Войцеховская
(16/06/2002)
На сероватой окраине краснокирпичного Вальядолида - значит, по меркам прежних веков, - на безнадежной окраине, стоит неприметный домик. За оградой, во вполне сухопутном дворе, - непокорная ржавчине модель парусника. Почему бы и нет? В домике мог жить бывший моряк, а игрушечным корабликам, пусть и железным, цена невелика. Любознательные пришельцы, не поленившиеся добраться до дальних закоулков туристского справочника, уже знают, что моряки никогда не жили в сереньком доме, который относительно нов и возведен на месте другого, несохранившегося строения. Колер его остается домысливать, но в нем, действительно, доживал свой век отставной моряк. И не просто моряк, а адмирал. Звали его Христофор Колумб.
Рыбный четверг. Уроды.
— Лев Пирогов
(13/06/2002)
(О величии Гениса, Немирова и Меня, и о ничтожестве тех, кто на букву <шэ>)
...Они такие же, как Паша. Только плохие. Паша купил сейчас в магазине бутылку коньяка и дал мне ее выпить. А уроды только воют и алчут и тыкаются в окошко, которого и так тонок слой.
...Они такие же, как Паша. Только плохие. Паша купил сейчас в магазине бутылку коньяка и дал мне ее выпить. А уроды только воют и алчут и тыкаются в окошко, которого и так тонок слой.
Знаки препинания # 17. Дырочки и слеза. Десять лет вокруг смеха журнала "Магазин".
— Дмитрий Бавильский
(11/06/2002)
"Магазин" - проект хитрый, можно сказать авангардный. Расширяющий наши представления об искусстве. Которое растёт, пробивается из всякого сора, и нет у него ни стыда, ни совести, ни сна, ни отдыха, ни дна, ни покрышки. Потому что истинное искусство - неуловимое. Хрена два поймаешь.
Афера постмодерн или необходимость Раскольникова.
— Сергей Малашенок
(10/06/2002)
...разговоры о гибели культуры, литературы, искусства, на самом деле свидетельствуют скорее о процессах перемещения представителей этой культуры вверх или вниз по отношению к социальной вертикали. Родина искусства и философии - балаган, площадь, открытое небо, и, видимо, искусство обречено время от времени перемещаться из дворцов обратно, на свою эту родину, когда придворные поэты и философы превращаются в бродячих менестрелей и проповедников. Ближе к архетипам, так сказать. Общество, уставшее от подделок, или, наоборот, от шутов, слишком уж глубокомысленных, обязательно обратится к этому вечному балагану за духовной поддержкой.
Дневник неписателя #18. Глубоколичное.
— Павел Басинский
(06/06/2002)
Продолжаю про Агеева.
Итак, "прилепился к какому-то тюменскому сайту". Да как он вымолвить такое посмел! Чем его Тюмень-то обидела? Метил, значит, в меня, а попал-то в Россию! А сам Агеев откуда приехал? Из Гренобля што ль?
Итак, "прилепился к какому-то тюменскому сайту". Да как он вымолвить такое посмел! Чем его Тюмень-то обидела? Метил, значит, в меня, а попал-то в Россию! А сам Агеев откуда приехал? Из Гренобля што ль?
Рыбный четверг. Постинтеллектуальные размышления - 2
— Лев Пирогов
(05/06/2002)
Супер. Даже :ЛЕЙБОВ: не нашелся, что возразить. Порывшись в отягощенной памяти, выудил оттуда только тоненькое, как плач замученного Достоевским ребенка словечко "блядство". Став еще одной иллюстрацией той паники либерально-фундаменталистской мешпухи, о которой Иванов и говорит:
" Я понял, что происходит с либеральной критикой в отношении Проханова: истерика. Пишет в "Общей газете" критик Петр Алешковский: "Самое трагическое впечатление недели - книга Проханова". Далее следует полив. А затем очень интересная фраза: "Куда смотрят профессиональные критики. Это ведь типичная совписовская проза семидесятых годов". Забавно, автор приписывает Александру Андреевичу совписовскую прозу в типично казенно-советских выражениях: куда, мол, смотрит общественность. Ребята просто в панике. Легализованный Проханов сеет панику".
Плюс там еще есть нечто для тартуского сидельца обидное... Если он вообще это интервью прочитал. Блядство ж - оно и есть блядство. Хотя с тем, что "культура движется взрывами" Лотман был в общих чертах согласен.
" Я понял, что происходит с либеральной критикой в отношении Проханова: истерика. Пишет в "Общей газете" критик Петр Алешковский: "Самое трагическое впечатление недели - книга Проханова". Далее следует полив. А затем очень интересная фраза: "Куда смотрят профессиональные критики. Это ведь типичная совписовская проза семидесятых годов". Забавно, автор приписывает Александру Андреевичу совписовскую прозу в типично казенно-советских выражениях: куда, мол, смотрит общественность. Ребята просто в панике. Легализованный Проханов сеет панику".
Плюс там еще есть нечто для тартуского сидельца обидное... Если он вообще это интервью прочитал. Блядство ж - оно и есть блядство. Хотя с тем, что "культура движется взрывами" Лотман был в общих чертах согласен.
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
