Проза

В своё время этот вдохновенный интеллектуал много вещал о прорыве в будущее, в мир свободы и демократии. Где не будет давящего чиновничества и серого угрюмого народа. Где все будут бороться за личный успех и безграничное процветание.

...он всё-таки решил взять интервью у русалки. То ли в Незапаринской, то ли в городе. То ли ещё где. Его везли в троллейбусе по болоту. Провели через проходную какого-то завода. Вахтёр, говоривший с сильным акцентом, просил подождать русалку здесь. За каким-то кафешным столиком с белыми пластиковыми креслами.

...Кришна весьма мудро учил воина Арджуну исполнять дхарму, не думая о последствиях. В любом случае кто-то погибнет, кто-то будет облагодетельствован. Чтобы человек не делал, меры добра и зла не изменятся. Они едины от начала мира. Если где-то прибавилось – где-то убавится. И наоборот. Но человек может быть на своём месте, а может – на чужом. И лучше плохо соблюдать свою дхарму, чем хорошо – чужую.

Недостойны абсолютно все. И серые, корявые «простые русские», и премудрые либеральные интеллектуалы. И вальяжные наглые кавказцы, и гламурные извращенцы. Все они поголовно были не достойны мира своей мечты. Каким бы он не был.

И вообще, мир постепенно разваливался. Ладно бы ещё люди просто ненавидели друг друга. Но они друг для друга исчезали, смотрели друг на друга и не видели.

"...Так или иначе, все всегда возвращается к своим местам. Когда бы вас и не было, вы все равно были бы, хотим мы этого или не хотим, простите за дерзость, мерзость, трезвость… Даже если бы вы сами предписали себе стать собственным врагом, пустотой, ничем, мы начертали бы, слепили, соткали и вылили бы ваш образ. Нерону быть и Риму быть! ...Я с вами, и все с вами, даже если все – на дирижабле! Спустятся и припадут!..."

Иваныч верил в то, что всё можно переиграть. Поставить во главе России нормального генерала и всё будет путём. Расстреляет он олигархов и коррупционеров, заводы и фабрики откроет. И пенсии поднимет, таким, как Иваныч. Вот это – самое главное!
И нормально будет.

Мария Дмитриевна оглядывалась на свою жизнь. Такую же странную картинку. Которая держится, подрагивая, в луче света. Вокруг – непроглядная пустая темень. Лучик света в любой момент дрогнет. И вздрагивающая картинка погаснет. И останется бескрайняя пустота. Страха и беспокойство не было. Только небольшое любопытство.

...он всё чаще замечал, что его мир сжимается. Его внешний мир. В нём появлялись чёрные дыры. Которые, тлея, расширялись. И пожирали мир.

А всё начиналось просто и обыденно. Скучные мудрецы стали говорить об опасном подъёме уровня океана. О том, что вода заливает подземные пустоты. Которые остались после тысячелетней добычи атлантами различных руд и драгоценностей. Но самые важные мудрецы и правители сменялись над этими опасениями.

Однажды в одной деревне решили, что разводить коров нерентабельно. Что коровы мелкие и часто болеют. И решили впервые в мире заняться разведением единорогов. Которых никто и никогда не видел. Но разведение которых обещало вечное блаженство на этой земле.

...к каждому настоящему русскому дереву приставлен некто с пилой. Более или менее тупой. Который его уничтожает. Более или менее медленно. Кто-то называет пилу деспотизмом власти. Кто-то – необузданным свободолюбием самого русского. Или тем и другим. Но суть от этого не меняется.