Рейтинг публикаций

Познакомив отца с боевыми товарищами, я вместе с ними поселился на даче. Дачный домик мы с отцом в своё время отгрохали основательный – кирпич в два этажа пять на семь на прилегающих шести сотках. Парни взялись за дело с огоньком. Перекопали всё, на что указал батя, заново поставили вместо сетки глухой забор из профлиста (вечером можно было без чужих глаз организовать веселье)...

Сердце – пламя, освещающее путь между двумя борющимися аргументами – болью и радостью.

Но нам легче. Мы сильные и хитрые, мы научились жить в непонятном мире взрослых, мы продолжаем играть в любимые игры, делая вид, что это работа. А еще мы нашли друг дружку.

Как только осуществим подъем Атлантиды, сразу же объявим ее российской территорией и будем защищать ее жизненные интересы...

Пульсирующей вереницей возникали бесконечные события, а в их центре был Алёша – живой и всевидящий.

...как и всякий “роковой” мужчина, он воспринимал заботу о себе так же снисходительно, как и обязательное наполнение своего желудка пищей насущной, справедливо полагая, что обе стороны должны нести взаимные обязательства по отношению друг к другу. Иными словами, время, которое он проводит с Большим Братом и душевные силы, которые тратит на нее, часто вопреки своим желаниям, должны компенсироваться в отношении него действиями активными и продуктивными...

– Молчи, молчи, – Он навис надо мной и произнёс шёпотом. – Тебя, тварь, передадут под юрисдикцию чеченской прокуратуры. Там по-другому разговаривать будут. Запоёшь, как миленький. Говори! Твои, чтобы остаться под Российским законодательством уже сознались, слёзно расписывают все ваши злодеяния. А тебя будет судить мой народ. Говори!

...что такое старая одежда, в чем ее сакральный смысл, как она влияет на судьбу и какие открывает непознанные свойства мира – они утратили об этом всякое понятие. Недаром они помешались на SECOND HANDе, что можно сравнить лишь с суррогатным материнством. При этом они мнят себя хозяевами мира...

Значит, правда всё, значит не ошибился я насчёт ПЕРЕСКОКА... Есть! Но почему же страшно так!? Зачем такая жуть?.. А? Молчала среда.

Ведь я умер – значит, некому думать. Это мир – этот мир – думает.
Думает мной. Как музыка.
Меня сделали образом, самого оставили воспоминанием.
Меня вбили кубиком в стену мироздания.
И никто не знает, что я до сих пор мотаюсь здесь, как сумасшедший атом…

Я – это внешняя, самая удаленная орбита нового кислотного поколения, которое не знает ни цели, ни направления, которое ничего не ищет и, как следствие, ничего не теряет.