Рейтинг публикаций

Если мы пойдем по пути (а мы по нему идем) предположения, что мир в своей основе невероятно болтлив (а на это нас провоцирует неверный перевод речения из Евангелия от Иоанна "В Начале было Слово", хотя по-гречески это звучало: "в Начале был Логос"), тогда мы отказываем миру и вещам в их мистической несказáнной правде и в сокровенном естестве.

Мы все стали абстракциями. У нас абстрактные глаза, абстрактные сердца. У нас абстрактная земля. Абстрактный человек пишет абстрактные стихи, у него абстрактная этика, у него абстрактная красота, у него абстрактные родители и абстрактная родина. У него абстрактная мудрость, которую он надувает абстрактным газом в абстрактные шары.
Абстрактный фашизм, абстрактное зло, абстрактная вина, абстрактное покаяние. Общий тип души современного художника мне чужд. Это жадное до удовольствий существо, влюбленное в себя либо в свой талант. Ладно, пусть бы он оставался нарциссом, но он лезет во все зоны сакрального, к которым не причастен ни сном, ни явью.

В истории, написанной победителями, место побеждённым отводится незавидное. В глазах повествователя-победителя Шауль, если и был предтечей Давида, то лишь в том смысле, что он такой царь, каким быть не должен.

Великая Россия изначально рождалась как Великий Русский мир, а не как Великое Русское государство. Наоборот, государство скорее препятствовало стремительному расширению страны, нежели поощряло его. Применительно к Сибири можно сказать, что государство не устанавливало Русский мир в регионе, а приходило туда, где Русский мир уже существовал.

...то, что субъективно, т.е. для нас, есть бесконечно продолжительное существование нашей индивидуальности, объективно, т.е. само по себе, есть бесконечно продолжительное существование внешнего мира.

Вот почему нас так трогает и волнует всё целомудренное.

О происхождении Моше из колена Леви читатель узнаёт в первых стихах второй главы второй книги Учения. Там же — о старшей сестре. Позже — об Аѓароне, старшем брате, и его сыновьях. О семье самого Моше Текст сообщает только имя жены, имена двух сыновей, которые являются знаками на пути их отца. Всё. Никакой роли в жизни Моше ни жена, ни сыновья не играют.

Чара слова, речевой красоты и пр. заслоняет от нас чару того, что пребывает в потрясающе громадном промежутке между словами, между семантическими блоками, между абзацами, страницами, между концепциями и книгами.

Мне было видение, в котором детвора, наряженная ангелами, сидела в раю, а Бог проецировал фильм на белоснежный экран, который образовывали крылья Серафима, сложенные крест на крест. Возможно, этот мистический опыт и послужил толчком к моей а-типичной ангелологии.

Идея исключительной «философичности» русского слова весьма актуальна. Сегодня она очень востребованная нашим обществом. Косвенным подтверждением актуальности этой идеи стал нынешний беспрецедентный по массовости, стихийный, часто очень наивный интерес к истокам русского языка людей, весьма далеких от академической, явно прозападно настроенной лингвистики и потому враждебной им. Именно в истоках русского языка и в его глубинных смыслах люди хотят видеть ответ на вечные философские проблемы.

Человеческое в человеке давно уже человеком не управляет. Человеком управляет словесное, оно до невероятия раздразнило фантазийность всех форм жадности.

Трудно видеть человека объемно, многомерно, разнообразно, для этого требуется не только упорная работа самого человека, но и развитое общество, требующее от человека многомерного восприятия и поведения. То есть наблюдение человека в измерениях времени и пространства не дает и не может дать адекватного представления о том, каков он внутри, да и вообще что это за "нутро"?