Рейтинг публикаций

Была скользко-желтая, цвета детской поликлиники, книжка из трех вещей “Маугли”, “Малыш и Карлсон” и “Винни Пух”.

Сегодня библиотечка <Эгоиста> представляет вам три эксперимента в области визуальной поэзии. Питерский гуру Аркадий Драгомощенко пытается расширить границы воздействия поэтического высказывания, соединяя пространственные и визуальные эффекты с собственно текстуальными. Помимо букв, Драгомощенко привлекает сюда и цифры, выполняющие роль рифм.

Переводчик вполне закономерно не хочет, чтобы его соотечественники знали тот язык, с которого он переводит - он предпочел бы знать его один. Его деятельность в этом аспекте носит сознательно антипросветительский характер. Он словно бы говорит: «Зачем вам учить язык? - вот, читайте на здоровье, не мучайтесь» – прямо как тот папа из анекдота, когда сын, лежащий на диване, спрашивает: «Пойти что ли, экзамены сдать?», а папа отвечает: «Лежи сынок, я уже сдал».

Этот матч всколыхнул весь город, он нарушил привычный ход будней, оставил за бортом семейные дрязги, бытовое пьянство, опостылевшую работу, мерцающие в каждой квартире по вечерам холодные и безжизненные телеящики, изо дня в день, из ночи в ночь, секунда за секундой без устали шприцующие население.

В детстве счастье представлялось // Мне коробкой с монпансье // Жаль, что я всё съел. // Но коробочка осталась - // И тому я рад, // Наложу туда орехов // Пусть гремят.

Как уже заметили сметливые читатели, (эротическая) сказка, которую я (скромный автор этих строк) здесь пишу, пытается быть сюжетно похожей на одну сказку одного великого сказочника (тоже кстати жившего в одной прохладной стране). Ну так вот, для соблюдения сюжетной похожести, т.е. сочиняемая сказка (типа для взрослых) где буквально, а где зеркально повторяет сюжет известной сказки (типа для детей) чтобы, ну, типа была какая-нибудь, типа хоть, концепция развёртывания повествования, там, или авторская идея, ну и вот, стало быть, теперь будет про письмо...

В этой композиционно безупречной работе охота на медведя превращается в ритуальный танец тёплого, яркого цвета, символизирующего жизнь, на фоне холодного снега…

- Я никогда ни на что не жалуюсь. // - Вот как? Рот откройте, пожалуйста. Высуньте язык.

Облетев вокруг носа Голиафа, словно ради демонстрации своих навыков высшего пилотажа, на подоконник приземлилась самка жука-оленя.

А я стою и вижу – женщина передо мной стоит прекраснейшая. Белая как снег, будто из снега. Я только спросить у родителя хочу: ну кто это? И просто от прелести и красоты захлебываюсь.

Вторая часть эссе и беседы Маргариты Меклиной с поэтом Дайаной ди Примой, битницей, участницей, активисткой. От общих сведений о Приме разговор переходит к разговору. И здесь Меклиной помогает совершенно не виртуальный персонаж – Энди Меклин, известный американский музыкальный критик итальянского происхождения.