Рейтинг публикаций

Вдохновенному читателю, в отличие от крайне нетерпимого Л. Толстого, Достоевскому был присущ эстетический «протеизм», удивительная способность делать чужое слово своим. Между жизнью и книгой для него граница отсутствовала.

Плохой из меня коммунист, – вздохнул Сергей. Он, старше нас на пяток лет тогда, уже прошел армию, был старостой в группе и членом партии, один из немногих на курсе. – Вот встречусь с западным философом-идеалистом, а опровергнуть его не смогу.

...умереть здесь не страшно. Умереть здесь даже хочется, и слишком часто, мне, по крайней мере, дважды в день. Это бывает в длинных переходах метро, где воздух кремообразен, или по дороге в новый пункт назначения... Ноги не несут, дышу еле-еле; рядом проходит трасса – и я почему-то пытаюсь подстроиться под скорость машин. Закрываю глаза и как-то передвигаюсь дальше, плача и улыбаясь. И кажется, я бессмертна.

Когда протягиваю вперед руки, // То почтальон мне дает письма. // Как Моисею за его муки // Был дан нерушимый свод истин. // Во мне горящим кустом вера // Всех тех домов на размер выше – // За то, что стал ты мне Богом первым, // Который (пусть и без меня) дышит

Хрущева скоро снимут, – объявила я дома предсказание Надькиной матери

Я чихнул и расплакался, что не могу /Читать Дон-Кихота в оригинале, /В переводе он /Сражается с ветреными мельницами /Абсолютно бессмысленно.

В такие моменты кажется, что ничего не кончилось и не началось, ничего не <случилось> и не <произойдёт>

...я в прежней жизни был птицей. Вороном. Я летал, я так летал…

Единственный способ пребывать в любви – не покидать сейчас.

Такой наглости Родик не ожидал – лично он, поменявший за свою жизнь целых два садика – один возле Беш Мяртябя, другой – на Ази Асланова, дураком себя не считал! Даже наоборот – за три четверти, которые он уже успел отучиться в школе, лучше него писала и считала только девочка Оля! А читал Родька – лучше всех! Его даже по телевизору показывали, когда ему пять лет было – из библиотеки имени Белинского как самого маленького читателя!

На вопрос, что дала ему философия, он ответил: <По крайней мере готовность ко всякому повороту судьбы>.