Рейтинг публикаций

...в развалинах какого-то богопротивного обиталища бесов ещё ютились три старухи. Одна из них, Азиза, была татаркой. Как мусульманка, она ходила к мечети просить милостыню. И кормила своих товарок. О них говорили, что старухи происходят от той самой вымершей русни. И с ними не общались, боясь колдовства.

Так или иначе взрослых надо брать тепленькими, на слезинке ребенка. Это еще классик школьной литературы советовал.

Итак, я был сослан к бабушке. В деревню. Как Владимир Ильич. Он, наверное, тоже царю-батюшке крепко насолил. Раз сослали. Но нет худа без добра. Мне было лет 8-9 когда я познакомился с Васькой-Котом. Так все звали соседского 18 летнего парня.

Воровство – не в целях профориентации, но как повальное увлечение нашего детства

-Вспомнила… с тех пор жизнь прошла.
-Ничего не проходит, все остается.

Спросите у кого-нибудь в Здании, нравится ли ему черное Погасшее Окно, что он об этом думает, каково его личное мнение. И толком никто вам не ответит. Они просто знают, что это шедевр, что его принято считать шедевром, что так следует думать. (...) у тех, у кого вы спросите, не будет собственного мнения на этот счет. Я акцентирую – собственного.

Редкие прохожие, попадавшиеся нам навстречу, наверняка недоумевали: кому это строит столь выразительные гримасы одинокий джентльмен, по-ковбойски прихлебывающий пиво прямо из горлышка...

Три – совершенное число, но семь – сильнее.
Семь драконов на горе будут судить иссуетившееся человечество: семь мудрых, восточных драконов.

Люба остановилась, держась на воде, как-то смущенно, будто что-то забавное происходит, улыбнулась, мокрая, и дальше не поплыла

Творец... пытается достичь недосягаемого – Идеала. Его всё время, вплоть до запятых и многоточий, что-то не устраивает. В этом, конечно, где-то его трагедия, поскольку достичь Идеала вообще невозможно. С другой стороны, согласитесь, такой подход, как минимум, заслуживает уважения... Ну а Творитель полагает, что он сам, его «творчество» и Идеал – всё это синонимы...

Мы еще не были взрослыми, и у нас не было власти и пистолета. Мы еще не успели стать ни доносчиками, ни жертвами, ни палачами. Мы просто играли.