Литературная критика

Скандал - средство одноразовое, эскалация скандальной политики ведет к уменьшению ажиотажа, - чем больше доза, тем меньше кайфа.

Именно жанр рассказа, короткого, динамичного высказывания, оказывается наиболее подходящим для экспериментальных разработок. Новые писатели, новые стили, способы письма, расширение тематического диапозона, синтаксическая изощрённость - вот что здесь может быть важным и интересным.

 

...можно сказать, что литературный диалог между западными и российскими литературными радикалами (в отличие от диалога философского) действительно состоялся. И если место главного писателя с <русской> стороны по-прежнему остаётся вакантным (Владимир Сорокин, солнце русской прозы и <наше всё> не в счёт, у него масштаб несколько иной, не так ли?), то главным автором с западной стороны, наши расчетливые издатели назначили именно Кристиана Крахта.

Последователи Белого больше не ищут никаких героев и идей, они одержимы поиском радикальных открытий и методов. В современной литературе метод окончательно пришел на смену герою:

Что касается меня, то я вообще не верю в то, что за словом "литература" когда-либо что-нибудь скрывалось кроме пустоты. То есть я думаю, что никакой литературы попросту никогда не было, так что и умирать-то, в общем-то, нечему! А всегда был, есть и будет чистый индивидуальный акт творчества, создающий из ничего нечто. И между двумя такими актами, пусть даже осуществленными при помощи карандаша и бумаги, скорее всего, нет и не должно быть ничего общего.

...можно увидеть те характерные для самиздата черты, которые делают его особым видом творчества. Во-первых, это мифотворчество. Предметом мифологизации становится как действительность, так и сознание читателя, да и сам автор, который в некоторой степени пересоздает мир, давая свою собственную интерпретацию событий, которых возможно даже и не было. Ответственности за достоверность информации он никакой не несет. (Мой журнал - что хочу, то и пишу.) Вторая особенность - формотворчество (или "формопластика"). Не имея никаких ограничений, предметом творчества становится сама форма журнала...

Журнал с направлением - вот что сегодня может быть восстребовано. Не просто ежемесячник (каким, к примеру, позиционирует себя нынешнее <Знамя>), но группа единомышленников, объединённых схожими эстетическими задачами. Совсем как когда-то, давным давно, не в этой жизни.

Нулевому номеру предпослан редакционный врез. Анонимный автор (Прусаков? главный редактор Андрей Щетников?) медитирует над отсутствующим порядковым номером: <и я вдруг понимаю, что ноль, оторванный от двухмерности бехгалтерских сводок и философских концепций - это простое яйцо...>

...смысл социальной маргинальности, отказа от привычных карьерных схем, так называемый "уход в тину", для культуры андеграунда 70-80-х годов не сводился к только к диссидентскому протесту против политического режима - в значительной степени это был и эстетический жест, признание имманентной художественной ценности бытия люмпена.

Дело не в том , что появляется фигура автора, - эка невидаль, это многократно где угодно как угодно опробировано, в той же драматургии. Но тут всё подчинено только одному - персонажи сами исследуют свою зависимость от автора ( как раз полифонически). Дело в том, что, представьте себе, - персонажи романа, который сочиняешь, "прочитали" книги М.Бахтина и узнали о пределе собственной свободы, так сказать, о возможности "полифонического" соучастия в романе наравне с самим автором...То есть, они возмутились и "полезли" на автора, и всё по правилу...