Рейтинг публикаций

Как только падает гнёт культуры или государства, институциональных машин, "внутреннее животное" выскакивает наружу. Начиная всё крушить, ломать, хватать - закон джунглей, в полной мере. Этот феномен, между прочим, свойственен не только для России, но для всего человеческого сообщества, уничтожающего вокруг себя всё живое. Тоже, ведь, по законам джунглей. Пытаясь, при этом, построить демократическое общество, которое якобы противостоит этому закону джунглей, но, на самом деле, всё в нём построено по принципу "выживает - сильнейший".

Русской литературе, как мне кажется, нужно как можно скорее входить в общий культурный контекст и писать с этой, общей точки зрения о своём — что она по-моему постепенно и делает в последнее время.

Но... как говорили в одном советском (некультовом) фильме: <а если бы он вёз патроны?> Если бы и вправду литература несла бы ответственность за трудности переходного периода?! В такой ситуации я всегда вспоминаю Лотреамона, прочих проклятых поэтов -- с ними-то как быть?! Неужели все войны и революции ХХ века случились по их вине? Недавно был на могиле Бодлера, и ничего: знаете, спит себе спокойно в семейном склепе и в ус не дует.

У Б. У. Кашкина я научился основополагающим вещам: быть самим собой всегда и во всём; с порога отторгать всё чужеродное; ну и неудобной манере выдергивать из-под каждого встречного, фигурально выражаясь, табуретку.

Не снимая с себя ответственности за введение этого слова, должен признаться, что сам его никогда не употребляю.

Берроуз и Дебрянская создают странную, дуальную пару мужественной женщины и несильного мужчины, подавленного-задавленного своими страстями. Отсутствие психологии -- вот, что не даёт Берроузу быть традиционно мужественным. Книга состоит из разнонаправленных отрывков, которые (создаётся ощущение) автор собрал в разных ящиках письменного стола и объединил в книгу. Наличие (хотя и пунктирное) причинно-следственных связей -- вот что делает прозу Дебрянской не окончательно женской. Хотя и не совсем ещё мужской, мужеской: тональность агрессии, вот что выдаёт страдания по поводу <кастрационного комплекса>. Всё остальное, кажется, на месте.

На четыре вопроса анкеты о чужих словах отвечают Шамшад Абдуллаев, Кирилл Анкудинов, Всеволод Емелин, Мария Игнатьева, Геннадий Каневский, Игорь Караулов, Евгений Лесин и Глеб Шульпяков.

Кто бы мог подумать, что извращенцы, получающие за свой тексты предупреждения от минпечати РФ, тоже, оказывается думают о судьбах Отечества.

Нет, господа, не повесть временных лет, а именно роман. Но только «евро». Креативный ответ на ваш цейтнот. И способ выжить...

- А кого вы числите в своих литературных предшественниках ? Какая традиция, если вспомнить определение Элиота вас "судит"?
- Общаясь со своими ровесниками, я вывела для себя такую странную вещь: они поздно узнали русскую классическую поэзию. Разве что, кроме того, что проходят в школе. Бродский писал, что впервые прочел Баратынского в 19 лет. Я же читала все это с детства. Ничего не понимала в этих стихах, потому что поэтический язык с ХIХ века к нашему времени очень изменился и там просто много непонятных слов, непонятных выражений. Но мне в детстве это нравилось именно как непонятное. Я не старалась понимать, но запоминала.

Через некоторое время объявят шестёрку лучших книг премии <Национальный бестселлер>. Премия эта странная, какая-то невнятная. Потому что никто не знает, каким должен быть отечественный бестселлер. Знатоки составляют прогнозы (которые, как правило, не сбываются). А я решил пойти от обратного -- выискал в длинном списке тексты, которые, как мне кажется, вот уж точно не выйдут в финал.

Трудно быть богом, но ещё труднее взвалить на себя обязанность быть медиумом, говорить от лица своего времени и о своём времени...