Рейтинг публикаций

Ночью в окне только звезды и ветер. // И снежное поле лежит в звездном блеске. // Ночью глубокой страшно смотреть // За плотные занавески.

Журнал с направлением - вот что сегодня может быть восстребовано. Не просто ежемесячник (каким, к примеру, позиционирует себя нынешнее <Знамя>), но группа единомышленников, объединённых схожими эстетическими задачами. Совсем как когда-то, давным давно, не в этой жизни.

...искать свой угол зрения, свои индивидуальную оптику и палитру, выстраивать свою систему зеркал...

О трёх решающих феноменах современности, определяющих наше будущее.

Эту книгу, написанную о радостях жизни, связанных с едой и кухонным уютом, нужно продавать в паре с <Пиром> В. Сорокина. Интересная получится пара: если для японцев пища -- символ гармонии и красоты, то для нас -- сами знаете что, <гной и сало>. Разница подходов к трапезе и к потреблению продуктов может сказать о близости или разнице наших культур много больше, чем энциклопедические тома.

"Шепот, легкое дыханье, трели соловья:" - эта строчка Фета, насколько я помню, вызвала бурную и крайне негативную реакцию Чернышевского, который в одном из своих писем даже написал, что "такие стихи может сочинить и лошадь". Самого же Фета Чернышевский назвал "идиотом каких мало":Не помню уже, где я натолкнулась на это письмо Чернышевского, но его суждения навсегда оставили в моем сознании неизгладимый след. Видимо, потому, что Чернышевский, сам того не желая, как бы задал амплитуду колебаний русского духа: от крайнего эстетизма до полного и беспросветного уродства.

(...) Короче говоря, какие бы хитроумные теории не выдумывали философы, дыбы оправдать присутствие в литературе всяких случайных людей, на самом деле, никаких иных течений в искусстве никогда не было и не будет, кроме вечного и нескончаемого символизма.  (...)  

В принципе, Тютчев не был совсем лишен способностей. Худенький старичок со взъерошенными остатками седых волосок вокруг лысины, в круглых очечках - таким его всегда изображали на всех портретах, какое-то порхающее неземное существо, учитель танцев.

Последние книжки Тимура Кибирова, явившие нам новый, не совсем привычный облик поэта, отчего-то считаются не слишком удачными. Может быть, из-за того, что ко всему новому привыкаешь с большим трудом: по поводу Кибирова, парохода и человека, у всех уже давно имеется определенное мнение и менять его не очень уютно.

Не человек рождает мысль, мысль рождает человека.
Так созерцание Левиафана родило Иова. Мышление вселенной обращает в прах любое мнение, любую позицию, любую точку зрения.

Начнем с того, что Хлебников всегда представлялся мне совершенно полным и откровенным олигофреном с капающей изо рта слюной.

Максим Соколов. Андрей Колесников. Владимир Соловьев. Сериалы по классической прозе. Бессмысленность просвещения