Рейтинг публикаций

Сиреневая мгла вынырнула из тоннеля вместе с красным автомобилем, на котором мы убегали от смерти. В тоннеле было темно и тесно. Мы думали, что свобода - она там, за поворотом, ан нет, на воздухе всё то же: темно и тесно. Душно, пустыня, пустыня вокруг. Немолотые звёзды, песок, морской ветер: мама, мама, что мы будем пить? Чёрную влагу истоков, сынок.

Если по порядку, то, конечно же, сначала Евильский уехал один. То есть, сначала устроился в Москве в некую экономическую по содержанию газету, в отдел самой недвижимой недвижимости, купил себе там небольшую комнатку рядом с метро "Сухаревская" и примерно полгода честно работал над составлением наиболее адекватного применения своим деньгам, сопоставлял, сравнивал, наводил справки. Потом, вот купил себе квартиру в Париже, этот вот дом и парк в Сан-Поль-де-Вансе, хорошенечко оборудовал его, а уже потом вызвал сюда, тех, кто мил, любим и всегда желанен.

Широта подхода и ясность мысли - вот чего не хватает практически всем сегодняшним колумнистам и газетно-журнальным обозревателям. Я-то из своего, литературного, огорода об этом сужу. Нынешняя литературная критика - тема вообще болезненная и неприятная. Подгнило что-то в этом королевстве. На глазах всё рушится, истекает клюквенным соком, превращаясь в тупую и непродуктивную тусовку (и ничего сверх этого). Тексты уже давно никто не разбирает. Даже и не пытается разбирать, главное же - больше шуму поднять, мути нагнать.

Пока я, нуждающийся в миллионах калорий мозг Нашей Редакции, поджаро стремлюсь в пункт бесперебойного питания меня супом, эти гады вечно попадаются мне на глаза!

Он представлял этих хмурых и усталых женщин в вязаных шапках с полными кошёлками мёртвой еды распластанными по подушке, с рассыпанными от постоянного мотания головой волосами, зубами и глазами, носами, ушами в серёжках и прочими деталями фасада. Но всегда - только лица, только верхняя часть лица, которую одну, честно говоря, в момент исполнения интернационального мужского долга-то и видно. Хотя никаких эротических ощущений при этом Давильский не испытывал, да и не хотел испытывать: шла обыденная работа по освоению и присвоению мира.

...Представьте себе, барин в халате в собственной усадьбе встает утром, заказывает себе чашечку кофе, садится за письменный стол и пишет фундаментальную книгу солидного размера - <Войну и мир>. Ясно, что это труд на века! Куда там затравленному эпилептику Достоевскому! По этой же причине и Горький с Лениным разглядели в Толстом <матерого человечища>: Однако, по моим наблюдениям, обыватели, признающиеся в любви Достоевскому, несмотря ни на что, куда менее опасны, чем те, что любят Толстого и Пушкина. На месте налоговой инспекции и других правоохранительных органов я бы уже давно обратила на последних более пристальное внимание:

...можно сказать, что литературный диалог между западными и российскими литературными радикалами (в отличие от диалога философского) действительно состоялся. И если место главного писателя с <русской> стороны по-прежнему остаётся вакантным (Владимир Сорокин, солнце русской прозы и <наше всё> не в счёт, у него масштаб несколько иной, не так ли?), то главным автором с западной стороны, наши расчетливые издатели назначили именно Кристиана Крахта.

:я хотела бы написать книгу о ревности, о фрустрации и прочих сложных переживаниях, свойственных человеку. Чтобы все видели, что у меня есть не только тело!

Страницы эти вместили в себя чудовищное количество событий и информации. Революционный Питер и Крым, переходящий из рук в руки, полночные споры о судьбах России и художнические стратегии самых известных литераторов серебряного века, попытки эмиграции, террор и саботаж, ..., большая человеческая любовь, переходящая на службу победившему классу.

...философия уже больше не сводится исключительно к философии.

Экспресс-рецензия, тяготеющая по размером даже и к аннотации, жанр достаточно трудный, нашей критике практически недоступный. Попробуйте в двух трёх абзацах изящно уловить и передать суть прочитанного. Тут нужен точный взгляд и, возможно, позаимствованное у поэзии, экономное распределение минимального текстуального пространства. Подобные рецензии вообще можно назвать филологическими виршами: ни слова лишнего. Ни фразы в простоте.