Рейтинг публикаций

Внешний мир бесцеремонно вторгался в их жизнь. И если телеэкран с его развязно-нагловатой навязчивостью можно было и погасить, то как отключить митинг, что несколько дней хамил под окнами. Толпа народу, собранная на деньги, что-то демонстрировала в угоду одним политикам, создавая давление на других. С утра до ночи орали громкоговорители, выплескивая децибелы призывов и попсы.

Граф Т. отправляется в Оптину пустынь,
его постояльцы ведут под уздцы
и травят огнём, спорыньёю и дустом,
но в графе клокочет энергия ци.

...дома от света электрического икают – // в них дни наши безвозвратно тают…

И вдруг услышал вокруг себя леденящий топот марширующих ног, обутых в тяжелые походные ботинки. Бросал взгляд на Ирину, но она, казалось, ничего этого не слышала. А топот тем временем нарастал

Идет непрерывный процесс познания жизни

Авторский замысел становится понятным, если ты добираешься до конца текста. Или, хотя бы, до его середины. Поэтому прочи-тать следует хотя бы половину. Мы растягиваем публикацию романа на три больших куска, поступая против своих правил (обычно я стараюсь вывешивать тексты небольшими порциями) только лишь для того, чтобы замысел Негина проступил во всем своем первозданном великолепии. Это странный роман «из новых», постсорокинских текстов, ма-нифестирующий не только внешнюю (формальную), но и внутреннюю свободу. Однако же, важно почувствовать за этой независимостью и манипуляциями, нешуточную авторскую боль, делающую «Кипарис во дворе» особенно ценным. Роман начина-ет работать там, где в авторском замысле возникают прорехи, когда текст, на какое-то пространство, теряет своё самодовольное лицо. Это это очень искренняя книга, читатель.

На полу этого города была мозаика – мраморные небольшого размера плитки, на подобии тех, что были в Древнем Мире или Риме. Было странно идти по ним и совершенно не спотыкаться, а лететь, чуть оторвавшись от поверхности, слегка ее касаясь.

С Андреем первой познакомилась Наталья (так уж ей повезло, посчастливилось). И, конечно же, не утерпела, сразу проговорилась, восторженная дурочка, рассказала о нем подругам на лавочке Гоголевского бульвара, куда те были вызваны по телефону.

Пока мечтаю, не отчаиваюсь.
Мысль нельзя остановить, иначе она возвращается и удваивает себя отрицанием.

Женщины за ...обычно косят под француженок или итальянок. Полчаса кручусь перед зеркалом. Изобразим нечто неброское, но приятное. Туфельки на каблучке, челочка, платочек на шею – и я француженка. Дешево и сердито. Вот вам! О-ля-ля. Хи-хи-хи...Хм! прааавда? Клуб дыма

Замершее на истончающемся кольце рационализма человечество... Теряющее надежную опору в прошлом... Не видящее ее в будущем...