Рейтинг публикаций

Ненавижу этикетки.

Авторский замысел становится понятным, если ты добираешься до конца текста. Или, хотя бы, до его середины. Поэтому прочи-тать следует хотя бы половину. Мы растягиваем публикацию романа на три больших куска, поступая против своих правил (обычно я стараюсь вывешивать тексты небольшими порциями) только лишь для того, чтобы замысел Негина проступил во всем своем первозданном великолепии. Это странный роман «из новых», постсорокинских текстов, ма-нифестирующий не только внешнюю (формальную), но и внутреннюю свободу. Однако же, важно почувствовать за этой независимостью и манипуляциями, нешуточную авторскую боль, делающую «Кипарис во дворе» особенно ценным. Роман начина-ет работать там, где в авторском замысле возникают прорехи, когда текст, на какое-то пространство, теряет своё самодовольное лицо. Это это очень искренняя книга, читатель.

Первый масштабный военный конфликт между Западом и Востоком, каким стала Саламинская битва, имел судьбоносное значение для развития европейской цивилизации. Этой теме посвящена новая книга петербургского писателя и историка Евгения Валентиновича Лукина «Запад против Востока: 2500 лет первой битве».

В полдень шестого месяца Тха по десяти поселкам великой стройки разнеслась весть: один из ста тысяч строителей Башни – Бог. Разумеется, были заданы все приличествующие случаю вопросы: правда ли это? зачем Он явился? кто Он?

Чтобы продлить иллюзию вечного продолжения эпоса, самую отличительную черту потребительской природы массовой культуры, всем супергероям суждено быть откровенно несчастными в личной жизни – у Супермена вечные «но» служебного романа с сотрудницей Лоис Лейн (Супермен, единственный из супергероев, не носящий маски для камуфляжа своей сверхестественной личности, «прикрывается» службой простого журналиста); разнообразные избранницы Бэтмена, как новые объективные аспекты его тайной деятельности, постоянно меняются; Питер Паркер заявляет тайной любви своей жизни, которая даже приняла его «супергероическую шизофрению», прямо и убедительно: «Я должен быть Человеком-Пауком. Нам никогда не быть вместе»

…понимают ли руководители театров и публика, что перед ними та самая «новая драма»…

Он покурил, посмотрел в окно и пошел вверх по лестнице на галерку. И только здесь он впервые услышал музыку

Друзья мои, налейте мне сто грамм. // И яблока кусок не пожалейте. // Потом еще грамм пятьдесят налейте. // И сами не тяните, тоже пейте.

Я верю в человека... Верю даже вопреки. И ты верь. Особенно в тех, кто загнан в угол. Они причиняют боль, потому что не находят помощи и поддержки. Они чувствуют лишь ловушки-углы, со временем ожесточающие их. Вот тебе и суть их, созданная из обид, невозможностей, несправедливости, голода, унижений.

Я спустился в подвал, в зал, где хранились ноты и книги о музыке. Там было тихо и малолюдно, ничто не отвлекало. Лампы там испускали мягкий оранжеватый свет. Я нашел свободное место и принялся за чтение. Книга была с картинками, представляла собой этакий комикс о коммунизме, с юмором разъяснявший внутренние противоречия капитализма, диктатуру пролетариата, и будущий переход к настоящему коммунизму.

Радости желтые капельки На березках как будто спятили, С ветром, ликуя, целуются, За ним тучей гоняясь. Березы,что осени курицы, Кудахчут, беснуются, Желтизной осыпая улицы.

Когда Саша внедрился в подпольную сеть, то поначалу она представлялась ему таинственным, сложно организованным и разветвленным муравейником, имевшим множество сообщающихся между собой ходов, некоторые из которых вели куда-то на самый верх. Но наряду с подземной, существовала и надземная (в форме публичной политики) часть протестного движения, куда вербовалась маргинальная молодежь, самые активные и необузданные ее представители; и довольно скоро Саша разобрался, что к чему, убедившись в том, что таким, в общем-то, не слишком мудреным способом спецслужбы отслеживают, выявляют и берут под контроль нестандартно мыслящий сегмент общества