Рейтинг публикаций

Язык определенно не совместим с индивидуализмом в том смысле, что язык не существует без общества. Не существует. Язык есть продукт общества и коммуникации и обслуживает именно эту сферу, а остальное – это побочные бонусы.

Его звали-то не Алеша, он был Костя Валиков, но все в деревне звали его Алешей Бесконвойным. А звали его так вот за что: за редкую в наши дни безответственность, неуправляемость. Впрочем, безответственность его не простиралась беспредельно: пять дней в неделе он был безотказный работник, больше того - старательный работник, умелый (летом он пас колхозных коров, зимой был скотником - кочегарил на ферме, случалось - ночное дело - принимал, телят), но наступала суббота, и тут все: Алеша выпрягался, Два дня он не работал в колхозе: субботу и воскресенье.

...повседневная жизнь «обычного советского человека», как правило, оказывается в тени жизни детей актёров, кинорежиссёров, партийных чиновников и писателей. Мировоззрение и стиль жизни этой социальной группы становится своеобразной «эмблемой» жизни всего поколения, что серьёзно искажает действительность. В связи с этим особый интерес представляют воспоминания людей, чьё детство прошло в обычных, неэлитарных домах и квартирах, а жизненные возможности и перспективы были органичной частью общей, «коллективной судьбы».

Смешно, но получается так, что я боюсь своей матери. Я это и раньше подозревал. Но, так, можно сказать, нехотя подозревал. То есть вроде как осознавал, что боюсь ее, но в то же время думал – чего мне ее бояться, она же моя мама. Сегодняшний день показал, что я ее боюсь.

"Ааа" амарилиса из прелестного красного горла, из \ горла прекрасного, красного и атласного

Как подчас все-таки непредсказуема участь обыкновенного, что называется, «совершенно нормального» человека: его жизнь ограничена лексиконом понятных слов, обиходом прозрачных понятий и правильных поступков, но стоит судьбе выбросить такого человека на край понимания, как он тут же лишается разума. Там, где какой-нибудь невменяемый «фрик», привычный к регулярным скачкам за границу добра и зла, только цинично скривит рот, там так называемый «нормальный человек» возьмет и, недолго думая, свихнется

И это была самая священная (скажем так) литургия в моей жизни

Тот ли мы народ, что был раньше?

Хочешь императить всех подряд, заботься об обороноспособности центрального офиса.

Годы стремительно мчатся, догоняют людей, замедливших шаг.

...Коромыслов проснулся с ощущением какой-то тревоги.