Рейтинг публикаций

Через сорок минут я был в больнице, где меня спокойно выслушали женщины-врачи, затем женщина-медсестра провела меня по отделению и показала – рассказала, где что находится. После безумства крысиной грызни и марающей достоинство возни я очутился в безмятежном пространстве принимания всего, как оно есть, не вдаваясь в детали и даже будто о них не рассуждая

...фильм как нельзя лучше свидетельствует: у настоящего не достанет эрекции повторить «Великий и Могучий». Разве что в виде карикатуры, фантиковой симуляционной модели.

Мои картины — всего лишь фрагменты чего-то целого, как, скажем, моя “нога” — часть Наума Брода.

Но, насколько я помню, ничего не помогало.

Книга "Прибыль на людях", возможно, не слишком заинтересует специалистов, да и адресована она не столько им, сколько так называемому "широкому читателю". Это как две таблетки, которые Морфеус из "Матрицы" протянул Нео. Возьмешь одну - проснешься утром в своей постели и ничего не будешь помнить. Возьмешь другую - и жизнь твоя изменится навсегда.

...предустановленная гармония и вытекающий из нее онтологический оптимизм Лейбница – это далеко не прекраснодушная наивность. В чем-то такой оптимизм более суров (как принцип стоиков) и мрачен, чем шопенгауэровский пессимизм, в основании которого лежит отнюдь не лишенный каких бы то ни было иллюзий трезвый взгляда на мир, а самый обыкновенный подсознательный страх перед смертью, присущий каждому психически нормальному человеку. И уж точно оптимизм как нравственный принцип гораздо труднее в своем практическом применении, поскольку требует от человека не только твердой воли, но порой и «нечеловеческих» усилий быть.

Мужской мир был для неё заманчивым, влекущим, однако она позволяла себе соприкасаться с ним лишь таким вот необычным способом.

В своём сообщении на III съезде по экспериментальной педагогике, проходившем в 1916 году в Петрограде, физиолог И.П. Павлов говорил о рефлексе цели, имеющемся у человека, и отмечал, что яркое выражение этот рефлекс получил у западноевропейца, у англосакса, но не у русского.

Злая собачонка выскочила из-за угла и тяпнула мамин сапог. Да-да, та самая асадовская рыжая дворняга, только вот её уж точно не убьют – ни люди, ни поезда. Она сама кого хошь перережет, засранка.

Исходя из презумпции зрительской правоты, допустим, что режиссер, как гражданин своей страны, решил ей преподать азбуку исторической памяти.

Слова-оборотни становятся частицами в воздухе, постепенно накапливаются и зависают... Если сказаны всуе – превращаются в слой, плотный слой сероватого цвета, как крышка над огромной кастрюлей с психоделическими страстями бытовухи, делая навар ещё круче. А ежели не всуе – то ещё хуже. Жили-были три брата. Один из них сжёг дом по пьяни и сам сгорел. На его поминках два оставшихся проклинали его страшно, а потом и сами поругались, и один другому сказал: «Чтоб ты сдох». А тот ответил: «Нет, чтоб ты сдох». И на следующий день первого сбил поезд, а второго удар хватил с похмелья. Вот и сказочке конец

О книгах я молчу. Что происходит в толстых журналах вы знаете. Одна надежда на клубную поэзию, на молодых, недовольных, смелых.