Рейтинг публикаций

Поцелуй для него – уже секс. А поцелуй Иуды?

Вроде неплохо. Так начинается один рассказ Хэмингуэя о супругах Смит, которые <очень хотели детей> и беспрерывно старались их сделать. Это может стать заявкой на интертекстуальность.

Так, помни, спесь, крушенья час грядёт, \ Завоеватель, утвердивший свой закон, \ Сам будет завоёван, побеждён. \ Добычей Времени он станет в свой черёд. \\ О, Рим, что стал надгробием своим, \ Рим, что величьем Рима сокрушён. \ И только Тибр, как встарь, неутомим, \ Несётся к морю. Переменчив мир! \ Твердыни рухнут, но пройдёт сквозь прах времён \ Лишь то, что быстротечно, точно Тибр.

...для верной оценки Шопенгауэра в качестве мыслителя крайне важно отличать его философские воззрения от его же личного умонастроения. Это же касается и предпринятой им критики Канта.

Так вот: не от того ли так беспокоятся наши маститые и, не побоюсь этого слова, заслуженные деятели искусства слова о распространении литературы сетевой, что она эту самую бешеную популярность-таки и набирает?

...покрошите, голубчик, петрушечку в суп, где проходит ближайший маршрут, далеко ли, близко ли, все одно – один у нас путь, приходите хоронить на кладбище, вас со мной скоро тоже схоронят тут...

Его беспокоило, что совсем скоро, через несколько минут наступит три часа и это что-то значит.

Сначала перед его глазами плясали разноцветные круги и треугольники. Наплывали друг на друга, смешивали цвета, расплывались, взлетали к потолку брызгами-кляксами. Мишка мотнул головой – и образы стали четче, осмысленней.

Солдат, получающий, между прочим, усадьбы, наложниц и долю власти на омытой собственной кровью земле - это Прекрасно. Как всякий завершенный исторический жест. Но трагически старомодно - дегенеративно для системы империалистической и убийственно для тоталитарной.

«Самое лучшее местное полусладкое вино «Букет Абхазии». «Апсны абукет» по-местному. - Звучит, словно уже льётся в высокий бокал».

Счастье и несчастье человека в том, что эволюция наделила его лишь фрагментом сознания – позволила нести небольшую, зато собственную порцию единого разума. Но в явном виде не сообщила, что это по сути не его. Что это часть бо’льшего. Что это так – на время. Подержать только. Понести немного. А дальше? Дальше другие понесут.

Папин отец тоже давно умер. И был у нас один Пан Тадеуш, угрюмая, часто не очень разговорчивая фигура за нашим столом, а иногда появлялся его сын, игравший роль дяди в нашей скупой коллекции настоящих и случайных родственников.