Проза

Каблучки цокают по асфальту – жёстко, жёстко: она спешит на свидание, идёт в ресторан, она не обещала ничего, соединённая с ним так, что не разорвать, не соединённая вовсе.

...Что-то такое поет во мне, такое, что хочется произносить стихи, в которых живет и говорит Божество, Красота, Вечность, Дух. В такие минуты я думаю: зачем мне пытаться писать самому. Может быть, я напрасно себя мучаю, во мне ничего нет, я только заражаюсь от других, беспокойство «самовыражения» и «самоутверждения». А если что и есть во мне, моя жизнь, мой внутренний мир – так мне это не выразить, мне не найти этому слова. Это что-то летучее, неуловимое, какой-то чувственный пар, аромат, вне мыслей, вне сознания, вне слов. Некий звук души, тон голоса. Пока ищешь этому слова, этого уже и нет, всё исчезло, развеялось. (...) Где найти слова, чтобы описать страну сердца?

Парк развлечений превзошёл все её ожидания. Он был в сто раз ярче, чем во сне. Наверное, вся эволюция мира происходила ради того, чтобы появился именно этот парк с бессчётным числом аттракционов, павильонов со сластями, постоянно звучащим смехом.

Сам сосед не особенно взрачный. Но одет солидно. Не хватает только котелка. Но скоро и его, видимо, нахлобучит.

...На какое-то мгновение он почувствовал отчаяние от мысли, что не выдержит и умрёт в этой яме. И яма станет для него могилой, о которой никто никогда не узнает. А наши будут думать, что он струсил и бросил их в бою. Сбежал. От этой мысли солдат внутренне съежился. Он вспомнил, как в спорте он терпел на дистанции до чёрных мошек перед глазами. Терпел, когда казалось, что внутри всё взорвётся, и он умрёт. Но он все равно терпел. Даже когда проигрывал на соревнованиях, он не сдавался. Не сдастся и сейчас.

...Попадаются небольшие деревни или одна и та же, разбросанная. Скоро конец. Нет, кричат мне, надо дальше. Иди дальше! Снежная слякоть. И все же на спуск – легко.

...Сейчас, или никогда. Рина сделала два финта передней рукой и, едва заметно, дёрнула правое плечо. Таня быстро закрылась от правого удара, но Рина в прыжке выкинула левый хук, который попал сопернице точно в челюсть. Удар потряс Таню. Пружинистый настил ринга мягко подкинул упавшее тело девушки… Отсчёт рефери и редкий, в женском боксе, нокаут. Рёв толпы, мутный взгляд Тани, софиты...

Для установления постоянной связи с небесами пилигримы придумали себе новое созвездие, созвездие Одинокой скамейки.

Я прокручивал воспоминания, обстоятельства жизни и, когда мог, детали этих картин, но чёткой отправной точки или событий, сложившихся в итоге в распятие, определить не получалось. «Вёл я себя сам, или так сложилось?» В моменте решил, что я сейчас слишком слаб для такого поиска и решений.

В наше время говорят, что не стало чудес. Да и было ли чудо? Просто Николай Угодник, как его называют православные, скорый на помощь, в очередной многотысячный раз откликнулся на обращенные к нему молитвы.

...Чтобы найти в прошлом конкретного человека необходима масса времени. Мой отец потратил почти десять лет, чтобы найти свою тайную любовь, Мэри Шелли. И потом она ещё несколько лет боялась с ним контактировать. После смерти мужа она стала совсем нелюдимой. Такая большеглазая – и что он в ней нашёл?! Кстати, общение с людьми из прошлого не считается изменой: ведь телесного контакта нет.

...Уже на выходе сказала дочке: «Следите за луковицами тюльпанов. Мне придётся задержаться. Я, наверно, не успею высадить их этой осенью. Придётся хранить до весны», – на что Катя простонала жалобно и раздражённо, нервными пальцами елозя по наличнику двери: «Мама, ну, какие тюльпаны. Что ты, в самом деле?». Любовь Васильевна отреагировала театрализированно-трагедийным жестом, прижав руки в старомодных перстнях к опавшим щекам, и, еле уловимо картавя, тщательно подбирая слова, неуверенно произнесла: «Я не вынесу, если с тюльпанами что-то произойдёт. Мне нужно их высадить весной, милая. (...)"