Рейтинг публикаций

...новая попытка завоевать реальность, подлинную реальность вместо другой, из папье-маше и всегдашнего стекляруса...

Эдгар По, как целостный образ самовыражения в литературном творчестве и личном страдании, вызывает какое-то неизбывное щемящее сочувствие. Хочется приютить его в своем внутреннем мире, окружив женской лаской и материнской заботой.

Это сооружение вдруг остро напомнило ему бродячий зверинец, который как-то раз остановился на пустыре неподалёку от его дома, и где его напугал медведь. Напугал не грозным видом и огромными когтями, а облезлой шкурой и страданием в глазах. Тогда, в шесть лет, Павел Семёнович впервые осознал, что смертен.

Любое заточение истины в форму искажает её, а бездействие приводит к гниению. Возможно, существует институт и мавзолей истины. Истина – это труп.

убивал, как землю ел, отплевываясь, читал по-арабски, а писал по-еврейски, а молился и на том, и на другом, потому что языка у него во рту было два.

Осмелюсь утверждать, что, несмотря на кажущуюся простоту содержания, рассказ Чехова «Архиерей» по сей день остается «непрочитанным».

...после того, как опека выкрала Киру, жители села ополчились на власть и ревностно оберегали девочку от чужих. Соседи настороженно провожали незнакомые машины, катившие к дому Бариновых. На ночь спускали собак. Ментов на «бобиках» встречали враждебно.

– Павелецкая –

кто такие арины – васюхи – матрены – марьи – гришки – соломонии – дарьи? правильно – это грибы.

...еще не кому не удавалось попробовать экономические, политические, социальные, межнациональные, нравственные или правовые отношения на вкус, цвет и запах. Но немногим (обычно субъективным идеалистам) приходило в голову на этом основании отрицать их реальность, объявляя семью, род, племя, народ, нацию «псевдообщностью».

Когда она вежливо попрощалась с нами и неторопливо пошла к остановке маршрутного такси в свете красноватого заходящего солнца, я подивился тому, как же она была гармонично сложена – как идеально переставляла свои стройные ноги, перекатывала ягодицы, гордо и высоко несла голову на тонкой и нежной шее; и как же мне было противно внутри. Словно напился какой-то тошнотной мути, и все не мог, да и не хотел выблевать из себя эту муть, надеясь почему-то, что тошнота ложная и вот-вот пройдет.