Рейтинг публикаций

Главный герой «Матисса», опростившийся по мистико-идейным соображениям интеллигент – такой же бомж, как Иличевский – описатель жизни бомжей.

Выражаясь гомеопатически - от сумасшествия можно предохраниться микронной дозой сумасшествия, например рассказиком-другим Пепперштейна.

Капельницы насилуют кровь китайской пыткой

Лежишь, слушаешь, дремлешь, а самому все это грезится.

Неловко за любую фразу, \ любая фраза невпопад \ перед лицом такого джаза, \ который сразу – рай и ад. \\ Не уповаю, просто где-то \ в огромном космосе пустом \ по кругу вертится планета – \ наш неуютный милый дом, \\ где раздаётся нон-вибрато \ в такой сиреневой ночи, \ что сердце порвано и сжато \ его приказом – "Помолчи! \\ Послушай звука лихорадку, \ послушай, как живёт трубач, \ умри-замри легко и сладко, \ и обязательно заплачь".

Сколько раз вам говорить: летающий верблюд – то, чего не бывает! Это первое понятие. Второе понятие – эмблема израильской авиации, третье – на странице 578: розы в кредит, хотя вовсе даже не в кредит, а по-настоящему. Железный сюжет!

О книгах я молчу. Что происходит в толстых журналах вы знаете. Одна надежда на клубную поэзию, на молодых, недовольных, смелых.

Но ты же сам сказал, что хочешь ласки от неё не как от женщины, а как от человека

Колокола, небесные подранки, // лакают облака. Еще не скоро - // на плечи брать зареванные санки // и приходить к Успенскому собору.

Мне видится Нарыков, бодро шагающий из РКБ, одухотворенный, познавший Истину. Этого я тогда наблюдать не мог, но моя память воссоздает все именно так. Я шагаю с ним рядом, молча, в едином Знании. Сначала мне заметен его профиль, но потом я будто раздваиваюсь и вижу нас обоих, молча шагающих по шоссе. Я словно гляжу в объектив какой-то бестелесной видеокамеры. Затем видеокамера резко взмывает вверх и немного в сторону, видны нескончаемые поля и рощи вдоль шоссе, и мы с Нарыковым кажемся маленькими человечками идущими к городу, который уже рядом, и где еще совсем недавно тишину ночных улиц огласил младенческий крик.

Трапезную в сестричестве украшало множество плакатов и плакатиков с цитатами и изречениями Св. отцов, а так же ныне здравствующих церковных писателей и подвижников. Один плакатик особенно вдохновлял, утешал и радовал. И здравостью мысли, и ясностью ,и красотой и лаконичностью слога:
«ЗАПРЕЩАЕТСЯ ЗАПРЕЩАТЬ»
Подписано было: Игумен Сергий (настоятель храма, духовник сестричества).

Твёрдые, упругие формы сочетаются с прозрачностью и воздушностью, сквозь скупую цветовую гамму прорываются впечатления какого-то иного мира, подлинной жизни.